Евгению Евтушенко - с 1991 года он живет в США, преподает в университете города Талса (штат Оклахома) - недавно была сделана операция - ему ампутировали правую ногу ниже колена. Дозвониться до поэта было непросто: его мобильный телефон уже много недель выключен. «Комсомолке» помогла жена классика Мария. И вот в трубке слышу бодрый, такой знакомый голос... Мы беседовали, когда в Москве была ночь, а в Талсе - день.

«Чего вы народ пугаете? Было несколько операций...»

- ...Здравствуйте, Евгений Александрович!

- Чего вы народ пугаете?

- Так читатели же волнуются: как чувствует себя поэт Евтушенко после операции?

- Короче говоря, у меня их было несколько, Саша. Так что я даже не знаю, как я себя чувствую. Но во всяком случае… Я на врачей бочки не качу. Они сделали все. Понимаете, после предыдущих операций они меня предупреждали, что не нужно ездить далеко. Мало ли что? И так далее… Может инфекция попасть. Но я почувствовал себя выздоравливающим. И врачей не послушался. То, о чем они предупреждали, случилось. Короче говоря, сделали и эту операцию… Ее нужно было сделать. Ничего страшного нет. Это не самое страшное.

А вот человеческая жизнь… Потеря жизни. У нас нет большей драгоценности, чем эта. Вот. И особенно когда у человека есть цель. Когда исчезает цель, тогда и смысл жизни теряется, с моей точки зрения.

- Вам рано думать об этом.

- Нет! Не рано. Просто невозможно! Потому что у меня очень много дела. Дел! Много очень ненаписанного, несказанного. И много того, что я знаю. И не знает никто.

- Это точно.

- Так уж моя жизнь сложилась... И потом - я здесь не бездельничаю...

«Комсомолка» напечатала меня первой - еще в 1948-м!»

- Вот смотрите - сейчас наконец-то вышел первый том антологии «Поэт в России - больше, чем поэт. Десять веков русской поэзии».

- На Международной книжной ярмарке в Москве вы за эту книгу удостоены Гран-при, и она уже продается в России.

- Да. Книга-красавица получилась. Я ею очень горжусь. Это огромная радость, которая перевешивает все остальное. И второй том выйдет вот-вот... Это огромная книжка - 850 страниц, 2 кг весом. И, в общем, еще остается три тома.

Ни в одной цивилизованной стране такой антологии не существует. Скажем, в Англии выпускали много антологий, но они все делались разными людьми по периодам. А мы вдвоем с писателем Владимиром Радзишевским выполнили работу целого института. И продолжаем это делать...

- А сами что сейчас пишете?

- Роман. Половина уже написана. Сейчас у него условное название. Может, так и оставлю - «Город желтого дьявола». Из Горького, если вы помните. Но это роман не об Америке. А о чем? Он будет как бы в двух действиях идти - параллельно. Первое действие - мои приключения в 1941-м, когда с одной девочкой мы решили бежать на фронт сражаться с гитлеровцами, когда они подошли к Москве. И второе действие - 1961 год, когда я впервые поехал в США. То, что мне казалось когда-то совершенно непредставимым. У нашего поколения был украден этот кусочек жизни, это был как бы другой земной шар.

- А стихи сейчас рождаются, пишутся?

- Конечно. Я пишу и стихи.

- А можете что-то почитать?

- Я столько сейчас пишу... А стихи как-нибудь прочитаю. И пришлю даже вам их, чтобы опубликовали. Не забуду.

Кстати, Саша, «Комсомолка» напечатала меня первой - еще в 1948-м! Правда, в обзоре... писем трудящихся - был тогда такой жанр. Мне было 16 лет, я послал в редакцию свои стихи - дали аж две строчки! Так что «Комсомолке» я благодарен. Поэтому и первое большое интервью после операции - вам!

- А о чем стихи-то были?

- А вот о чем - не помню...

«Свои мечты переосуществил -по-стахановски»

- ...В 1955-м, когда мне было 22 года, я написал:

Границы мне мешают...

Мне неловко

Не знать Буэнос-Айреса,

Нью-Йорка.

Хочу шататься, сколько

надо, Лондоном,

Со всеми говорить - пускай

на ломаном...

Был страшный скандал. Потому что главным героем воспитательной литературы был пограничник Карацупа.

И все-таки я осуществил свой план. Я был одним из первых, кто пробился сквозь железный занавес. И это был голос русской поэзии, представший вживе. Я даже переосуществил свои мечты - по-стахановски. Сам ахаю сейчас, как это произошло. Я был в 96 странах. И, кроме того, когда я был депутатом…

- Да. Я помню. Народным депутатом СССР - вы тогда приходили в Кремль на съезды в расшитой русской рубахе.

- Вот. Я был единственным, который в свою программу включил очень важный пункт, с моей точки зрения. Даже мои братья-сотоварищи демократы говорили: «Женя, это все не так важно».

- И какой же пункт?

- Послушайте... Я тогда написал, что нужно уничтожить все выездные комиссии, унижающие достоинство человека. Сделать советский паспорт пропуском в любую страну. И это осуществилось. Сейчас примерно 3 - 4 миллиона граждан России в год бывают за границей. Они могут заплатить полсотни долларов за визу, и, если есть деньги, съездить куда угодно. В любую страну. Это когда-нибудь даст свои плоды. И дает уже.

«Если бы Пушкин воскрес, он мог быть убит заточками»

- У нас в России был такой человек, который, с моей точки зрения, должен являться идеалом русского человека.

- Кто же это?

- Александр Сергеевич Пушкин. У нас всегда происходила борьба так называемых западников и славянофилов. И на это уходило очень много времени. Если сейчас мы посмотрим на всякие политические дрязги, которые продолжаются, - они все по этому поводу. Грубо говоря.

Пушкин впитал все лучшее из западной культуры, был необычайно образованным человеком. И, кстати, даже написал пророческую статью о расизме в США. Тогда! Он же был, называя советским языком, невыездной. И он был одновременно глубочайше знавшим фольклор русский, русскую историю. Он был одновременно и славянофилом, и западником, если говорить грубо. Это нормальное и здоровое слияние. У Пушкина была всемирная отзывчивость. А у нас - нет. Это наша болезнь.

Посмотрите, что делается в интернете! В июле 2005-го в Лондоне взорвали метро. И погибли совершенно невинные люди. И тогда «Эхо Москвы» проводило опрос радиослушателей. Чаще всего они произносили злорадное: «Так им и надо!» Я ужаснулся просто! Написал об этом стихи...

...Наш доморощенный

сталинский Рим

вычеркнул слово «пощада»,

тыча в арену пальцем

кривым:

«Так им и надо! Так им

и надо!»

...И не накажут ли

муками ада

нас за постыдное - «Так им и надо!»?

Понимаете, в советское время я был воспитан на том, когда передавали из рук в руки негритеночка маленького…

- Кинофильм «Цирк».

- Да. И когда весь народ в зале вставал. Вы знаете, что этот мальчик - Паттерсон - стал поэтом?

- Да. Мы писали об этом.

- И вдруг я его встречаю… Я узнаю, что он уехал в Америку. И я его спрашиваю: «Скажи мне, что с тобой случилось? Почему ты уехал?» Он говорит: «Знаете, Женя, стало совсем невозможно. Меня никогда не оскорбляли в детстве! А сейчас, когда я уже седой, стали оскорблять за цвет кожи».

Понимаете, а если бы Пушкин сейчас вышел… Воскрес и вышел из своего домика на Мойке, то он мог быть бы вполне убит заточками.

- Да ладно...

- Как убили знаменитого кубинского сворачивателя сигар. Он приехал в Санкт-Петербург показывать просто, как это делается. Это уже почти потерянное искусство. Он выбежал из ресторана, который его пригласил и делал его шоу, потому что за окном начал падать снег. Он никогда не видел снега. И вышел, чтобы зачерпнуть и попробовать его на вкус. И в это время шла шпана какая-то, вооруженная заточками. И его на месте убили. Это происходило в городе, где стоит памятник Мандельштаму… И есть там много любителей поэзии.

«Я - человек духа Эльбы. Строю Берингов тоннель»

- Мой прапрадед один, Иосиф Байковский, был главой бунта крестьянского. Они пустили «красного петуха» помещику, который издевался над людьми, и их отправили всех пешком за восемь с половиной тысяч километров, в цепях и кандалах в Сибирь.

И они там обосновались. Они были хорошими хлеборобами. А потом на собаках добрались до Чукотки. И дошли до Берингова пролива. По-моему, они даже пересекли его на лодках вместе с местными чукчами. Так вот он тогда написал замечательный проект «Берингов тоннель», который мог бы соединить США с Россией.

Я вот думаю: если бы этот проект удалось реализовать, тогда бы изменилось географически очень многое. И психологически тоже. Появилось бы общее дело, которое породило бы огромное количество профессий, работ. Дало бы работу многим. Это замечательный проект. Он может совершенно изменить взаимоотношения с США. Когда люди заняты общим делом, это всегда их сближает.

В какой-то степени я этим неосуществленным проектом, как поэт, занимаюсь. Это моя самоназначенная миссия - соединять людей даже в тяжелые моменты… Я был воспитан поколением, которое восторгалось, когда показывали тогда документальное кино, как наши солдаты обнимались с американцами на Эльбе. Я - человек духа Эльбы. И я эту миссию выполняю. Я работаю на Берингов тоннель.

✱ ✱ ✱

- А вас когда ждать в России?

- Когда поправлюсь и начну ходить, не хромая, без палочки… И я хочу совершить огромное путешествие вместе с антологией, с собственными стихами от Калининграда до Чукотки, до того места, куда дошел мой прапрадед. Я обязательно это совершу. Когда мне можно будет летать, тогда я обязательно прилечу...

ЧТО ЕЩЕ СКАЗАЛ КЛАССИК

«Нам нужны поэты, продолжающие линию Пушкина»

- Я мечтаю все время о том, чтобы у нас появились поэты с такой же зажигательной силой, с такой же поэтической энергией, с таким же интернационалистическим запалом, который был у поэтов-шестидесятников. К сожалению, мы почти всех потеряли. Это было великое поколение, к которому я принадлежу. И я хотел бы, чтобы появились поэты, которые продолжали бы эту линию. Линию всемирной отзывчивости. Пушкинскую линию. Это то, о чем говорил Достоевский. А всемирная отзывчивость начинается в собственной Родине. Начинается с патриотизма, а потом переходит к человечеству. А потом - к семье, которой желательно было бы быть человечной. Это все неразрывно связано.

«Россия у меня стучит в левой части груди»

- Что такое сердце поэта? Это кусочек территории собственной страны. Так что, где бы я ни был, Россия у меня стучит в левой части груди. Понимаете? И все, что происходит в России, для меня очень дорого. Я радуюсь всем радостям России. И, с другой стороны, все боли России, они отзываются у меня. Конечно, я приеду... У меня в этом году вышло пять книг. Это разве не мое присутствие в России?

«Демонизировать или идеализировать заграницу одинаково вредно»

- Люди раньше либо демонизировали заграницу, либо идеализировали. И то, и другое очень вредно. Неестественно. Потому что надо Запад изучать.

В последнее время у нас появляются просто дикие факты какого-то антиинтернационализма. И внутреннего, и по отношению к тому, что происходит на Западе. И это пугает просто людей... И мы должны взглянуть в зеркало и посмотреть на себя. Что с нами сейчас происходит по отношению к этому расцветающему антиинтернационализму?

КСТАТИ

«Огонь легко может перейти с одной крыши на другую»

- Владимир Путин недавно опубликовал статью в New York Times по поводу Сирии. Там говорилось о том, что силовой вариант извне только усугубит ситуацию в этой стране, приведет к непредсказуемым последствиям...

- Я был на Кубе во время одного из самых серьезных кризисов (речь - о Карибском кризисе 1962 года. - А. Г.), когда мир висел буквально на волоске...

Тогда казалось: катастрофа неизбежна, что вот-вот начнется третья мировая война. Кеннеди и Хрущев, когда взвесили все обстоятельства, поняли, что может быть, когда скопилось столько ядерных средств, которые могут разрушить земной шар несколько раз…

И с той поры я понял, что война - это всегда игра с огнем. А огонь легко может перейти с одной крыши на другую, как мы знаем. Я в этом смысле встаю всегда за мирное разрешение вопроса.

ЧИТАТЕЛЯМ И ПОЧИТАТЕЛЯМ

«Люди, я чувствую, как я вам нужен. Это придает силы»

- Я сейчас получаю очень много трогательных телеграмм, писем из России. Причем это не просто дешевое любопытство - мол, что случилось с поэтом? - а что-то настоящее. Люди… Я чувствую, скольким людям в России нужен. И, должен сказать, и из Америки, и из других стран я получаю очень много писем. И я очень благодарен тем, кто меня поддерживает. Я убедился в собственной необходимости. Это очень приятно. Это придает силы. И спасибо!

.