Дональд Рейфилд. «Жизнь Антона Чехова».
Издательство: Б.С.Г. Пресс, 2011 г.

Что-то есть неверное в методиках преподавания литературы в средней школе. Лучшие писатели России, классики, изрядно надоев и наскучив, забронзовев, так и остаются подчас непонятыми, и неузнанными. Не всегда бывает просто преодолеть возведённую школьной программой стенку между читателем и автором. Возвращение к классическим произведениям иногда предстают настоящим подлинным открытием: «нам говорили совсем о другом». По большому счёту, к Чехову я пришел годам к двадцати шести. Это было одно из ярчайший читательских потрясений. С тех пор я убеждён, если кто-то утверждает, что Чехов скучен и зануден, он просто не избавился от вживлённых стереотипов.

Книга профессора Лондонского университета Дональда Рейнфилда «Жизнь Антона Чехова» стала одним из лучших и незамутнённых исследований жизни писателя. Возможно, свою роль сыграла отстранённость взгляда. Это взгляд снаружи, продолжительная работа с письмами, документами, обширнейшим библиографическим материалом стали основой скрупулёзнейшего жизнеописания Чехова. Главы в книге дробятся едва ли не помесячно. Вышло так, что одна из лучших биографий российского писателя написана английским профессором.

Но вот первое открытие: всё то, что говорили в школе о честности, порядочности, высокой культуре, интеллигентности Чехова оказалось правдой. Он таким и был на самом деле. Все свои не самые большие заработки тратил на поддержание многочисленной и менее успешной родни. Купил поместье, и отремонтировал дороги, построил больницу, оказывал помощь школам. Счёл важным для себя совершить путешествие на Сахалин и провести там перепись населения.

При этом сам по себе был человеком категорически противоречивым, сложным. Как в одном человеке уживалось столько всего? Слыл человеком с твёрдым характером, при этом назвал своего, привезённого из путешествия, мангуста — Сволочью. Будучи безнадёжным больным, строил долгосрочные планы и, наконец, женился. Но в жёны выбрал одну из самых неподходящих для него женщин: эмансипированную, преданную театру Немировича-Данченко Ольгу Книппер. Они и жили порознь: он проводил время в Ялте, супруга была занята в Москве. Любил устраивать домашние спектакли, но и находил большое удовольствие в том, чтобы «тараканить антоновок» (что имеется в виду — читайте сами). К слову говоря, Рейнфилд порой слишком уж увлекается подробностями личной жизни классика, едва не скатываясь к банальной бульварщине.

При всём этом непостижимом разнообразии свой личный опыт у Чехова в литературе не отразился. Видимо, тем для рассказов хватало со стороны. Будучи безумно популярным писателем, так и не вдарился в нравоучения, оставляя право делать выводы читателям. Зато вместо стройной собственной философской школы (представить, например, «толстовца» очень легко, а «чеховца» решительно невозможно), Чехов стал первым, кто в своих рассказах основной посыл, мысль стал вкладывать между строк. Чехов — не в описаниях, он в точности формы, непревзойдённом стиле и мастерстве передавать глубочайшие пропасти в человеческой натуре, описывая вполне бытовые сцены. Неоднозначность прочтения — тоже Чехов.

О влиянии Чехова на своё творчество говорили все: от Шервуда Андерсона и Эрнеста Хэмингуэя, до Джона Чивера и Реймонда Карвера. О том, что драматургия Чехова — золотой фонд, тоже лишний раз упоминать не стоит.

Так в чем же для нас может быть ценность книги Рейнфилда, который, по большому счёту, ничего принципиального нового к портрету Чехова не прибавил? Как раз вот в этом взгляде со стороны. Эта книга, во многом, признание, зарубежного читателя в любви к русской классике, к России. Кроме того, эта книга вряд ли бы получила такое живое звучание, если бы Рейнфилд не уделил внимание описанию атмосферы Российского государства того времени. От детских лет в Таганроге до особенностей книгоиздательства начала XX-го века. От театрального закулисья до нюансов романтической переписки. От деталей проживания русских в Ницце до бытовых условий мелиховского поместья. Без этой работы, напоминающей старинные торжественные фотографии, эта книга была бы неточной.

«Жизнь Антона Чехова» — одна из лучших книг из цикла «портрет на фоне эпохи».

ЦИТАТА НАУГАД:

«Самое странное во всей этой истории было то, что вести переговоры о продаже издателю Адольфу Марксу прав на полное собрание своих сочинений Чехов отправил в Петербург Петра Сергеенко. Окончив, как и Антон, таганрогскую гимназию, Сергеенко стал писателем-юмористом и печатался под псевдонимом Эмиль Пуп, так и выйдя на проложенную Чеховым дорогу в большую литературу. Антон неодобрительно отозвался о двух его книгах — «Как живет и работает гр. Л. Н. Толстой» и «Дэзи», но больше всего не переносил его занудства: «Это погребальные дроги, поставленные вертикально». Будучи истовым толстовцем, Сергеенко не держал секретов от домашних. Антон же смущал его тем, что любил поговорить на скабрезные темы и в свою очередь приходил в раздражение от его чванливого тона. Лишь благодаря своей дотошности Сергеенко подошел Чехову в качестве литературного агента.

Антон уже не первый год восхищался Марксом, который печатал книги на русском языке, а дела вел на немецком. Выпускаемый им журнал «Нива», самый популярный в России еженедельник для семейного чтения, своим подписчикам предлагал литературное приложение, а в качестве вознаграждения — бесплатные словари. Печать у него была отличная, да и гонорары весьма неплохие. Заключить договор с Чеховым Марксу посоветовал Толстой — всему Петербургу было известно, что крупнейший (после Толстого) писатель России находится в стесненных обстоятельствах.»