Практически вдогонку к предыдущей заметке...

Анатолий Брусникин «Беллона»

Издательство «Астрель», 2012

Все уже знают, что Анатолий Брусникин оказался не Анатолием, а вовсе даже Борисом Акуниным. Который, в свою очередь является Григорием Чхартишвили. Но даже если не следить за саморазоблачительными откровениями писателя, то догадаться о том, что автор приключений Фандорина и автор «Девятного спаса», а теперь вот и «Беллоны» одно и то же лицо — не самая трудная задача.

Автора с головой выдаёт стиль и любовь к истории.

Местом действия для новой книги, состоящей из двух частей, стала Крымская война. Точнее — оборона Севастополя.

Герой первой части — одиннадцатилетний Герасим Илюхин (от лица которого и ведётся речь) — случайно становится юнгой на парусном фрегате «Беллона», принимает участие в морском сражении, и в обороне славного города. Но главное — это история о первой любви, о юности, о взрослении. И если первая часть выглядит несколько подростковой (и было бы прекрасно, если бы потенциальная читательская аудитория от мобильников повернулась бы к «Беллоне»), то вторая — ориентирована на аудиторию более взрослую. Здесь другой ритм, другие интонации. Объединяет вторую часть с первой — место действия и некоторые персонажи. Вторая часть — это история английского шпиона барона Бланка, который, в процессе выполнения своей подрывной миссии в Севастополе сталкивается с царящими в русской армии порядками, с атмосферой самодурства и тупости. Но кошмар и ужас войны не оставляет выбора.

Традиционно для Брусникина-Акунина в книжке множество деталей, реальных персонажей, подробности морского дела, особенности возведения укреплений.

«Беллона» — это два взгляда на одну войну. С разных сторон линии фронта. И только, собственно, Беллоне всё равно кто перед ней: защитник или захватчик. Война не щадит никого. Вот об этом и книжка.

ЦИТАТА НАУГАД:

«И мы построили новый корабль, земляной. Иноземцова назначили командиром бастиона, прикрывающего город с зюйда. Туда перевезли снятые с фрегата орудия, экипаж переименовали в гарнизон. В считаные дни на покатом склоне холма — аккурат напротив моей Лысой горы, оказавшейся за линией обороны, вырос насыпной зигзаг, обрамленный рвом. Поверху — амбразуры, обложенные плетеными фашинами, и бойницы для стрелков, укрепленные мешками с песком.

Рыли не только мы, рыл весь город. Солдаты, матросы, мастеровые, арестанты в халатах, даже бабы. Я видел на картинке, как строили Вавилонскую башню: муравьишки копошатся, а громада растет. Так было и у нас. Одни махали лопатами, другие таскали носилки с камнями, третьи волокли пушки, четвертые рыли блиндажи. Даже мальчишки и девчонки с Корабельной помогали — плели здоровенные корзины, наполняли мешки. И над всей этой возней — так мне казалось — с каждым днем всё выше поднимался Заколдованный Град, крепкий не своими скороспелыми укреплениями, а упрямой и сосредоточенной волей людей, которые не собираются сдаваться».