Борис Акунин сегодня, и это не будет преувеличением, один из самых популярных русскоязычных авторов. В первую очередь этот писатель снискал славу серией романов о знаменитом сыщике Эрасте Петровиче Фандорине. Более десятка (строго говоря — чёртова дюжина) романов, три экранизации, бешеный и заслуженный успех.

Но в чём же основная притягательность написанных Акуниным детективных историй? Ведь, на первый взгляд, в похождениях Фандорина нет ничего принципиально нового: главный герой-одиночка, запутанные криминальные сюжеты, угадывается (едва ли не внешнее) сходство с Шерлоком Холмсом. Более того, это кажущаяся вторичность играет злую шутку. Первый опыт чтения «Турецкого гамбита» вызвал ассоциацию: будто бы вместо хорошей картины я рассматриваю альбом с репродукциями. И всё на месте, всё красиво, увлекательно, но чего-то не хватает.

Известный своей бескомпромиссной язвительностью писатель Михаил Веллер о романах Фандорина ехидно отзывается так: «Для меня лично, я никому не смею навязывать свои вкусы, романы Акунина о Фандорине напоминают конфету-пустышку. Она похожа-то похожа, но если все-таки развернуть – не надо ее лучше разворачивать; хотя, конечно, можно полизать бумажку».

Но, как выясняется, это только на первый взгляд.

Я сделал повторную попытку прочесть Акунина. И эта вторая попытка оказалась выстрелом в самую точку. Книжки глотались одна за другой, главная вопрос при чтении подобной литературы «а что же там дальше?» пульсировал в конце каждой страницы.

Да, книжки захватили. В них есть всё, о чём только может мечтать истосковавшийся по роману-фельетону (в этом термине нет ничего ироничного: так называют романы с продолжением) читатель. Вот вам непобедимый, но уязвимый, главный герой, головокружительные приключения (от Лондонского дна и Московских трущоб до царских покоев и секретных японских монастырей). Трогательные, вызывающие сочувствие, герои. Прекрасные, и в то же время коварные и очень непростые женщины. Всяческие злодейства убедительно мотивированы, экзотический слуга Фандорина этаким чёртиком из табакерки всегда приходит на помощь в последний момент, рассуждения о прошлом явно и зримо перекликаются с днём сегодняшним (некоторые рассуждения Фандорина о жизни в России — хоть сейчас в передовицы либеральной прессы), небольшая россыпь уместных по ходу повествования житейских истин.

И главное — много изысканной литературной игры, отличный (едва не написал «толстовский») язык: краса и гордость современной беллетристики, читать интересно, часы у сна отнимаются и что важно — в чтении Акунина признаваться приятно и не стыдно. Более того, хочется делиться и каким-то образом увлечь чтением этих книжек всех, до кого можно дотянуться.

Естественно, не всё так волшебно, и при внимательном чтении можно слегка разглядеть принципы механики построения сюжета: примерно с четвёртой книжки проступают общие для романов черты: главный злодей частенько присутствует едва ли не в первых главах. И при определённом усилии и внимании можно его (главного злодея) угадать раньше, чем это сделает Фандорин. В каждой книге фигурируют «хорошо смазанные петли» калиток, дверей, ворот.

Но это всё мелочи, открывающиеся слишком уж усидчивому читателю, да и то если читать всё подряд.

Но прошло немного времени, эмоции чуть улеглись. И я вдруг понял, что романы о Фандорине ценны не собственно колоритным и ни на кого не похожим героем, и даже не закрученными криминальными историями с погонями, уликами, коварными злодеями, красавицами (почти как у Бонда: в каждой книжке — новая), а историческим фоном. Не детективной составляющей, а декорациями.

Вот то, как Акунин рисует XIX век, с цитатами из газет, с множеством мельчайших деталей, с бытописанием, политинформацией — вот что главное. И вот здесь ощущение чего-то подлинного, настоящего. Есть такой штамп: живое дыхание истории. Я даже начинаю думать, а что если Фандорин был придуман лишь затем, чтобы поделиться историческими знаниями? Ну да, вот есть историк Радзинский, был романист Пикуль, испанцы могут гордиться Артуром Пересом-Реверте, суть работ этих авторов заключается в беллетризованном конструировании известных (или не очень известных) событий. Каждой книге предшествует кропотливая работа в архивах, и так далее. А есть историк Акунин, который всю свою коллекцию знаний обернул в приключенческий роман. И для Акунина в романах о Фандорине важны признаки времени, черты повседневности. Возможно, это пристальное внимание к деталям — это внимание обывателя, существующего в описываемой реальности. Есть в этом справедливость: для обычного человека ежедневные мелочи играют бОльшую роль, чем известие об очередном «судьбоносном событии». И поэтому Акунин иллюстрирует похождения сыщика вырезками из газет, упоминанием цен, предметов быта и так далее. И неслучайно блог Акунина в «Живом Журнале» именуется —«Любовь к истории». Словно бы после всех этих книжек осталось масса чрезвычайно любопытных фактов и что-то надо со всем этим делать!

Не лежать же этому грузу просто так!

А когда ведётся речь о непосредственно Фандорине, его действиях, в моей голове всё превращается в мультфильм. Рельеф складывается до яркой двухмерной цветной картинки. И сам Фандорин делается похожим на Шерлока Холмса из детского мультфильма «Мы с Шерлоком Холмсом». Тем более что там есть один схожий эпизод: когда Холмс планирует с крыши. Очень похоже падал с крыши и Фандорин, припомнив при этом некую японскую технику совершенствования. Такие странные ассоциации, но тут уж ничего не поделать. Вот и получается, что Эраст Петрович Фандорин, прежде всего, проводник по сравнительно недавней истории моей страны, а уже чуть потом — российский коллега великих сыщиков мировой литературы.

Но ведь дело не только в Фандорине. Очередной цикл романов Бориса Акунина под общим названием «Смерть на брудершафт» — это всё те же путешествия во времени. Временной период, в котором развивается действия повестей — 1914—1917 год. И здесь тоже всё наоборот: шпионские истории только повод для демонстрации картин прошлого.

И вот здесь становится немножко обидно за историю нашего края. Притом, что у нас в Братске есть и способные авторы, и — даже — есть члены Союза писателей, а достойной прозы о нашем прошлом так до сих пор и нет. Хотя, казалось бы, история освоения Сибири — совершенно неразработанное поле. Более того, своего художественного произведения, в котором главными героями было бы время, факты, детали хотя бы полувековой давности до сих пор и нет. А ведь разрабатывать эту жилу куда более актуальная и интересная художественная задача, нежели клепать один за другим сомнительной внятности поэтические сборники. И вот кто первый сможет выдумать интересного героя, увлекательный интригующий сюжет, в которой будет придерживаться равенство между приключенческой составляющей и историческими подробностями тот вполне сможет претендовать и на популярность, и на коммерческий успех. Может, дождёмся когда-нибудь…