Двое довольно умных американцев написали книгу* о роли Сибири в истории и политики России – серьезную, искреннюю, впечатляющую аргументами и материалом и… чрезвычайно противоречивую по выводам и рекомендациям.
        Рецензировать скверные книжки о России, издаваемые в США – написаны они американцами или, хуже того, русскими, – дело пустое. В первом случае они, как правило, ужасают слабым пониманием российского материала и примитивностью. Во втором – отвращают тенденциозностью пишущих, подгонкой надерганной «фактуры» под заранее известную «концепцию». Таких книг большинство, спорить с ними – безнадежно, а ругать – жалко силы.
        Работа Фиона Хилла и Клиффорда Гэдди – случай совсем другой. Это действительно честный и на самом деле основательный труд. В книге не только собран потрясающий фактический материал о жизни в условиях российских северных регионов, но и предложена методологическая новация, позволяющая вывести хоть сколько-нибудь объективный критерий для корректных сравнений ситуации в условиях русских «холодов» с «холодами» канадскими и американскими на Аляске. Используемая этими двумя исследователями методология (о ней – ниже) сама по себе интересна и аналитически перспективна настолько, чтобы книгу стоило прочитать.
        Принципиальная новизна работы в том, что авторы впервые сумели адекватно и убедительно встроить проблематику развития северных регионов России в контекст международных сравнений. Они провели сравнение сибирских городов с городами северных регионов Канады и американского штата Аляска. Поэтому анализ приобрел спокойно-академический характер: сопоставляется не только социология расселения и градостроительная политика, но и опыт решения сходных проблем на Западе и в России. Исследователи отмечают, что в целом северные российские города гораздо крупнее и населеннее городов, расположенных в сходных климатических зонах Канады и США. При этом авторы достоверно (и без смакования) объясняют исторические, политические и экономические побудительные мотивы российской власти в деле освоения восточных районов.
        Важно, что Хилл и Гэдди дают геополитическое объяснение причин, по которым реформы 1990-х годов в России шли медленно и не носили того стихийно рыночного характера, который им стремились придать их инициаторы с подачи американских советников гарвардской школы. Исследователи чуть иронично, чуть грустно показывают, что успех чисто рыночного регулирования мог фактически погубить страну, и тем самым подтверждая неуместность повторения экспериментаторства в духе «реформ Гайдара». Тем самым наносится удар по обидным для нашей страны пропагандистским штампам западной публицистики, которая любит ссылаться на неумение россиян проводить реформы, их косность, упрямство, наследие тоталитарного строя, неумение и нежелание гибко реагировать на новые потребности развития и т.п.
        Больше того, авторы говорят о высокой социальной цене подобных «резких движений», о невозможности решить проблему нахождения адекватной модели экономического развития восточных регионов «с налета», в краткие исторические сроки. Их меньше интересует «обличение-вскрытие» причин, по которым Сибирь оказалась в ее нынешнем состоянии. Основное внимание уделено тому, каков сегодняшний диагноз ее состояния и каким может быть путь к улучшению ситуации. Это здоровый, корректный научный подход, который отчасти компенсирует не во всем достаточно продуманные рекомендации.
        Особое внимание в книге уделено советскому периоду. По мнению авторов, быстрый рост промышленности и численности населения на этих территориях был стратегической ошибкой СССР – с точки зрения, конечно, «общечеловеческого» здравого смысла и гуманистических интересов: «Сибирь дает многочисленные примеры того, как чаще, чем когда-либо прежде, совершались многочисленные глупости и ошибки в территориальном размещении населения и промышленности. На протяжении более полувека советские власти создавали города, промышленные предприятия и гидроэлектростанции (при этом часто не строя дороги) в местах, где их не следовало строить» (с. 100). В результате такой политики в зоне сурового северного климата в России стало проживать больше людей, чем в любой другой стране мира. При сравнении с США (зона Аляски) и особенно Канадой выясняется любопытная картина: в списке 100 самых холодных городов трех стран на долю России приходятся 85, Канады - 10 и США - 5. При этом самый холодный канадский город (Виннипег) оказывается в списке самых холодных городов на 22-м месте, а самый холодный американский (Фарго) – на 58-м (с. 227). Среди 25 самых холодных городов с численностью населения более полумиллиона человек – 23 находятся в РФ, только два – в Канаде.
        Наиболее ценная методологическая новации книги – показатель «подушевой температуры» («температуры на душу населения»). Он представляет собой отношение среднестатистической температуры, характерной для данного населенного пункта, к числу его жителей. При помощи этого инструмента, полагают авторы, можно относительно корректно исчислять оптимальные параметры экономического развития соответствующей местности.
        Проделав с его помощью свой анализ, Хилл и Гэдди формулируют ключевое положение работы: «Огромные размеры России – не сила, а недостаток, который следует преодолевать. Они создают особые проблемы в сферах экономической конкурентоспособности и эффективного управления» (с. 25). Исследователи доказывают, что в климатических условиях азиатской части России практически любое хозяйствование, за исключением добычи углеводородов и редких металлов, убыточно.
         Оспаривать этот тезис не хочется. Во-первых, честные экономисты в России с ним давно согласны. Во-вторых, даже если это было бы не так, аргументы авторов книги убедительны сами по себе. Пафос моего возражения адресован авторским рекомендациям.
        Нельзя, думаю, согласиться с мнением Хилл и Гэдди о том, что российскому правительству стоило бы проводить «политику депопуляции» северных территорий, постепенно сокращая проживающее там городское население посредством программ «помощи людям, которые решили окончательно выехать из Сибири в европейскую часть России (а не просто перебраться из наиболее бедствующих поселений Севера в другие его города), а также оказания содействия в переселении более молодым людям, способным к продуктивному труду» (с. 202).
        Этот пассаж, понятный по логике теоретико-аналитического подхода, грешит недооценкой реальности. Так, вероятно, можно было бы поступать, если бы Россия имела другую историю и для интересов ее национального развития Сибирь не играла бы роли, если угодно, историко-стратегического ресурса жизнеспособности в наступившем веке.
        Дальний Восток – это ворота России в Азиатско-Тихоокеанский регион. Сотрудничество с его государствами может быть для страны неоценимой перспективой, в том числе в сфере использования природных ресурсов. Лесное богатство Сибири и Дальнего Востока является важнейшей сферой международного сотрудничества. Особо следует выделить нефтяную и газовую сферы, в разработке ресурсов которых столь заинтересованы азиатские соседи России.
        В 2001 г. Китай потреблял в день 5 млн. баррелей нефти и 1 трлн. куб. футов газа (соответствующие показатели для Японии и Индии – 5,4 и 2,8; 2,1 и 0,8). По прогнозу Международного энергетического агентства, в 2025 г. Китай будет потреблять ежедневно 10,9 млн. баррелей нефти и 6,1 трлн. куб. футов газа, а Япония и Индия – соответственно 6,5 и 3,6; 5,5 и 3,4. При этом азиатские страны стремятся к диверсификации источников поставок углеводородов, опасаясь зависимости от нестабильных государств Ближнего Востока.
        Россия могла бы удовлетворить их запросы в значительной степени. В РФ было добыто в 2002 г. 595 млрд. куб. м газа (1 место в мире) и 379 млн. т нефти (1-2 место в мире). Страна обладает третью мировых запасов газа (1680 трлн. куб. футов). Разведанные запасы природного газа только в Восточной Сибири и Дальнем Востоке оцениваются в 12 трлн. куб. м, а потенциальные – в 55 трлн. куб. м¹.
        Можно вместе с американскими авторами иронизировать над историософскими схемами русских евразийцев (с. 170-171). Но при этом нельзя упускать из виду колоссальное практическое значение азиатского вектора развития России, а значит, прочности ее позиций в Северо-Восточной Евразии. Приходится помнить о безопасности, важности сохранить южные и восточные границы России в качестве надежного рубежа. Возможная экспансия с этих направлений, даже в ненасильственных формах, требует от Москвы скорее политики укрепления позиций на востоке, чем эвакуации из восточных регионов. Вот почему требуются целенаправленные государственные усилия для улучшения ситуации в дальневосточных регионах России. Авторы книги, вероятно, не согласятся с таким пониманием ситуации. Да это и не так важно. Главное, что материал их книги дает возможность гораздо глубже понять остроту проблематики российских северных регионов и дает новые дополнительные иллюстрации и аргументы в пользу необходимости энергичной дальневосточной политики России.
        В работе упоминается о миграции китайского населения на территорию РФ. Американские исследователи не усматривают пока в нем угрозы для России (с. 180-181), в чем с ними сходятся и многие российские ученые, оценивая перспективу ближайших десяти-пятнадцати лет.
        Вместе с тем стоит помнить о том, «китаизация» азиатской части России - давняя мечта Китая. Еще в 1954 г. руководитель КНР Мао Цзэдун на переговорах в Пекине с советской партийно-правительственной делегацией предложить переселить 10 млн. китайских рабочих в районы советского Дальнего Востока и Сибири с тем, чтобы им было разрешено обзаводиться семьями и постоянно проживать в СССР. Советское руководство согласилось принять лишь незначительное число китайских рабочих на определенный срок.
        В настоящий момент в РФ к востоку от озера Байкал проживает всего 7 млн. россиян, а на сопредельной территории КНР – около 150 млн. китайцев. Пекин, однако, сейчас концентрирует основные усилия на Юго-Восточной Азии, и его на данном этапе не очень волнует российская территория. Миграция китайцев сейчас имеет чисто экономический характер, и она не санкционирована китайскими властями. Но в будущем ситуация может измениться. Американские исследователи доказывают, что с точки зрения «чистого экономического смысла» северная азиатская часть России – перенаселена, а вот в Китае полагают, что дефицит населения в этих районах составляет 50-80 млн. человек. Более того, авторы книги слегка «уходят» от признания другой понятной (думаю, им тоже!) истины: политика государства не может и не должна определяться «чистой экономикой» и «чистым рынком», ведь в этом и состоит отличие мышления «государственных мужей» и мелких и крупных жуликов, работающих исключительно на свой карман. Неужели «гайдаро-ельцинское» разорение 90-х годов ничему не научило?
        Хилл и Гэдди полагают, что Россия уже достаточно оправилась от кризиса, чтобы быть в состоянии удержать азиатскую часть страны. Вместе с тем их представление о том, что может означать это «удержание», довольно двусмысленно. Они нашли по-своему красивую, но требующую осмысления формулировку: «Русским необходимо начать считать огромные пространства к востоку от Урала российскими, но не Россией» (с. 199). Взгляд американцев тем может быть и хорош, что они смеют с безмятежностью сказать нам о нас такое, чего мы сами себе сказать никогда не решимся. Это, впрочем, не значит, что с каждым мнением наблюдателя стоит соглашаться.
        В книге есть некоторые курьезные моменты. Так, на странице 210 отмечается, что для обеспечения безопасности на границе с КНР России было бы достаточно оборудовать пограничную линию сенсорами и другим высокотехнологическим оборудованием, создать силы быстрого реагирования и заключить договоры о гарантиях территориальной целостности с США и самим Китаем. Как технологический, так и дипломатический аспекты подобных рекомендаций вызывают улыбку. Во-первых, США с их колоссальными финансовыми и технологическими возможностями до сих пор так не смогли обеспечить полную подконтрольность своей границы с Мексикой. Во-вторых, вопрос об уместности гарантий границ России со стороны США не возникал на уровне официальной политики даже, насколько известно, в спекулятивно-романтические годы «билло-борисовой» дружбы.
        В России, помимо прочего, начинают по достоинству оценивать и колоссальную ценность экологического ресурса восточных регионов России. 8 млн. кв. км Сибири и российского Дальнего Востока - экологически чистая территория. Сибирь и Амазония – два легких планеты. Каким богатством может это обернуться для страны послезавтра? Эвакуировать Сибирь, чтобы потом передать ее в ведение «международного директората» по управлению «всемирным ресурсом человечества», в котором у самой России будет право совещательного голоса? Не говоря о том, что отток россиян из Сибири даст возможность Пекину относиться к этой территории как к terra nullius (пустой земле).
        В книге есть ссылка на опыт Москвы как пример удачного движения региона по пути классической индустриализации, следовать которому, полагают авторы, стоило бы другим городам и территориям. Позволю себе уточнить, что Москва добилась экономических успехов не столько благодаря грамотной промышленной политике, сколько благодаря тому, что через нее проходит до 80% финансовых потоков, которые вообще циркулируют в России, а источником этих потоков преимущественно является экспорт нефти и газа, то есть ресурсы азиатской части страны. Выходит, азиатская Россия де-факто субсидирует европейскую, а не наоборот. Так что вопрос о том, что является бременем, а что – локомотивом благосостояния, в российских условиях не столь уж ясен.
        Полемизировать можно было бы и дальше – мысль этот труд действительно пробуждает. Пусть выводы и не безупречны, но даже наиболее спорные из них отражают искренние заблуждения авторов, а не их предвзятость. При этом они проявляют деликатность и понимание сложности проблемы, на исследование которой они посягают. Стоит добавить, что в общем тексте книги рекомендации занимают мало места – не более 5- 6 страниц (прежде всего - с. 200-204). В то же время книга содержит интересные сравнительные материалы, таблицы, статистику, информацию о климатических условиях, схемы и карты. Следует отметить, что само исследование написано весьма живо и увлекательно.
        Думаю, что рецензируемая книга представляет важную веху в изучении азиатской части России и, несомненно, саму самую крупную американскую работу на эту тему после выхода в 1994 г. труда по истории российского Дальнего Востока, написанного патриархом американского руссоведения Джоном Стефаном². Должен заметить, что и русских работ, написанных в подобном сравнительном ключе, пока не выходило – отчасти потому, отечественные ученые, опасаясь прослыть консерваторами, предпочитают высказывать мысли о «несовместимости Сибири с неконтролируемым рынком» с оглядкой. Вот почему я думаю, что обсуждение этой книги в русской научной и общественно-политической среде может стимулировать научный поиск по соответствующему направлению и у нас в стране.
        Чего стоит Сибирь? Я лично уверен, что она стоит того, чтобы ради нее кое-чем поступиться.

* 

(Fiona Hill and Clifford Gaddy. The Siberian Curse. How Communist Planners Left Russia out in the Cold. Washington: The Brookings Institution, 2003. 270 р.
Фиона Хилл, Клиффорд Гэдди. Проклятие Сибири. О том, как коммунистическое планирование выставило Россию на мороз. Вашингтон: Институт Брукингса, 2003. 270 c.)