Заключенный из Братска стал призером всероссийского конкурса иконописи. Смотры деятельности православных общин в исправительных учреждениях «Не числом, а смирением» проводятся уже много лет в рамках сотрудничества Федеральной службы исполнения наказаний и Русской Православной Церкви. Награду для Дмитрия Гаврикова и православной общины СИЗО-2, где он отбывал наказания, доставил из столицы епископ Братский и Усть-Илимский Максимилиан. Но вот с вручением ее адресату вышла заминка…

Награда не нашла героя

С грамотами и подарками в СИЗО-2, пригласив с собой и автора этой статьи, отправился протоиерей Андрей Огородников, настоятель городского храма Всех святых, в земле Российской просиявших. Он долгое время в одиночку окормлял все пенитенциарные учреждения (а проще говоря, места лишения свободы) нашего города и района. Сегодня ему помогают отцы Евгений Сумин и Александр Немеров, они посещают вихоревские колонии. А следственный изолятор так и осталось за отцом Андреем. Еще до поездки отец Андрей узнал, что встретиться с Дмитрием Гавриковым нам не удастся. Оказалось, что вскоре после подачи свой работы на конкурс он был освобожден - миновала половина срока и получив хорошую характеристику администрации, суд счел возможным отпустить его на волю условно-досрочно.

- Я езжу по тюрьмам уже около двадцати лет и вижу такой факт: те, кто действительно приобретает веру в Бога, получают поддержку свыше, - рассказывал мне отец Андрей по дороге в поселок Чекановский, на окраине которого и расположен СИЗО-2. – Помню одного заключенного, который сидел под следствием за сбор цветмета. Он молился утром и вечером, читал Библию. Постепенно все его сокамерники потянулись за ним. А затем один за другим оказались на воле: кого отпустили за недоказанностью вины, кого – за истечением срока давности, кого – за примирением сторон. Видно, Господь дал им еще один шанс на исправление. 

Ученье – свет, творчество - отдушина

В следственном изоляторе нас встретила приятная женщина, строгая синяя форма и погоны которую, кажется, совсем не портят. Лина Злобицкая здесь главный воспитатель – за двадцать лет службы в системе она прошла путь от рядового воспитателя до руководителя отдела по воспитательной работе с подозреваемыми, обвиняемыми и осужденными. На ее плечах как раз то, чего ждут от мест лишения свободы обычные граждане – исправление преступника. Достижимо ли это? Очевидно, что перевоспитать можно не каждого. Но Лина Сергеевна с сослуживцами делают все, что в их силах.

С подозреваемыми и обвиняемыми работать сложно, признает Лина Сергеевна.  Во-первых, суд пока не признал их вину и они вроде как и не преступники. Во-вторых, в разных камерах могут содержаться подельники, которым нельзя давать встречаться. Также нельзя собирать вместе мужчин и женщин, взрослых и малолетних арестантов. С этими заключенными приходится работать индивидуально.

А вот с осужденными работа строится гораздо разнообразнее. Да, не удивляйтесь, в следственном изоляторе содержатся не только подозреваемые. Уже признанные виновными отбывают свой срок в так называемом хозяйственном отряде СИЗО: трудятся в котельной и прачечной, готовят в столовой и убирают территорию. Они относительно свободны в своих перемещениях до наступления вечера. Их собирают группами для просмотров фильмов или, например, встреч с интересными людьми. Так, перед началом нынешней Олимпиады в изолятор приглашали ветеранов братского спорта. В канун больших православных праздников приезжает батюшка, беседует, исповедует желающих.

Еще при СИЗО-2 уже несколько лет действует вечерняя школа. Заключенные моложе 30 лет и не имеющие законченного среднего образования, не просто вправе - обязаны учиться. Каждый вечер кроме воскресных и праздничных дней к ним приезжают преподаватели одного из городских техникумов. Только в прошлом году здесь вручили семь аттестатов о полном образовании и четыре – об окончании 9-ти классов. Кстати, они обычного образца, без каких-либо пометок о том, в каких стенах получены. Сейчас в школе 16 учеников.

Именно заключенные хозотряда принимают самое активное участие в творческих конкурсах. А их на общероссийском уровне проводят несколько: конкурс вокалистов «Калина красная», конкурс живописи и конкурс иконописи «Канон».    

- Уговаривать поучаствовать не приходится, - говорит Лина Сергеевна. – Обычно всегда есть кто-то, кому это на самом деле интересно. Дмитрий Гавриков, к примеру, рассказывал, что рисовать любил с детства. И хотя у него не было специального образования, видите, каких результатов добился – аж второго места на общероссийском конкурсе.

Экскурсия по изолятору

Говорят, за вдохновением экс-заключенный приходил в молельную комнату. Она оборудована прямо в блоке хозотряда. Здесь иконописец мог и помолиться, и посмотреть образцы иконописи.

Как выглядит храм в таких местах, мне показал начальник хозотряда Андрей Волхонский. По пути, проходя из одно корпуса изолятора в другой, замечаю две довольно большие теплицы. Оказывается, с ранней весны до поздней осени здесь выращивают овощи и зелень, которая поступает на столы заключенных. В прошлом году использовали только одну теплицу, в этом году собираются задействовать и вторую. Справляется со всем один осужденный.

А вот и хозблок. Рядом со входом симпатичная деревянная беседка. Выясняется – курилка. Внутри корпуса нас встречают приветливыми улыбками обычные мужчины. Будь они без робы не догадаешься, что преступники. В глазах ни озлобленности, ни удрученности.

Пока идем по первому этажу успеваем посмотреть спортзал с тренажерами, библиотеку, актовый зал, душевую...

и комнату отпускников. Оказывается, работающие заключенные тоже раз в год получают отпуск. На волю их выпускают редко (хотя закон и предусматривает такую возможность при определенных условиях), но отдельный режим с более поздним подъемом и отбоем обеспечивают. В комнате отпускников всего две кровати (в обычной камере - едва ли не десять), здесь можно хоть целый день лежать, спать и читать.

Неподалеку на стенде информации вывешен график отпусков заключенных на год вперед. Здесь же даты долгосрочных свиданий – родственникам разрешают приехать и прожить с заключенным три дни. Для этого тоже оборудованы специальные комнаты, но уже в другом корпусе.

Заглядываем и в дверное окошко обычной камеры. Видим спящих. «Болеют?», - строю догадки я, ведь часы показывают полдень. «Нет, спят после работы, - объясняет мой провожатый. – У нас и ночные смены есть: в котельной, например, в столовой тоже. Приготовили для всех завтрак и теперь отдыхают».

На стене замечаю интересный прозрачный ящик «Для писем и обращений». Настораживаюсь: «Жалуются?». «Нет. Хотя каждый день он наполняется, - отвечает Андрей Вячеславович. – Подают прошения об отпусках, свиданиях, телефонных звонках. Законом предусмотрено, что заключенный должен изъявить свое желание письменно».

Поднявшись на второй этаж успеваем посмотреть еще столярную мастерскую. Здесь заключенные изготавливают корпусную мебель. В ее качестве мы удостоверимся позже, в кабинете начальника изолятора.

И вот, наконец, молельная комната. Если в храме мы привыкли видеть три помещения: некую прихожую (притвор), сам храм и отделенную от него иконостасом алтарную часть, то молельная комната – это действительно одна комната. По стенам развешаны иконы, в уголке несколько полок с духовной литературой.

Батюшка время от времени здесь служит молебны, доводилось ему и крестить уверовавших. Молельная комната закрывается на замок. Доступ в нее открыт только в часы, когда у заключенных по графику личное время.

Эффект социального лифта

Впереди самая важная часть визита. Отец Андрей будет вручать начальнику изолятора благодарственные грамоты от Московской Патриархии и подарок для православной общины – напрестольную Библию – это искусно украшенное издание в металлической обложке. Такие обычно читают за богослужением в храмах и хранят на престоле, отсюда и название.

Кабинет начальника поражает демократичностью. От коридора его отделяет обычная дверь, нет даже привычной для такого ранга приемной с секретарем. То, что на телефонные звонки Николай Геннадьевич отвечает сразу сам я уже знаю по личному опыту. В общении начальник столь серьезного учреждения оказывается тоже вполне демократичным. Выходец из милицейской системы, Николай Конев уже более десяти лет служит в СИЗО, последние два года – в главной должности.

- Знаете, те, кто возносится над заключенными, считает, что поступать и разговаривать с ними можно как угодно, не задерживается здесь долго, - прихлопнув по своему креслу позже скажет мне Николай Конев. – И те, кто слишком осторожен и боится брать на себя ответственность – тоже. 

И вот вручены все подарки и грамоты. Отдельной благодарственной грамоты от епископа Братского и Усть-Илимского удостоена Лина Злобицкая. «Мы с вами трудимся на этом поприще рука об руку около двадцати лет. Я благодарю Бога, что Он послал мне именно такого помощника», - скажет ей отец Андрей.

Напоследок Николай Геннадьевич рассказывает нам о социальных лифтах. Так здесь называют совокупность мероприятий, которые позволяют заключенным вновь стать полноценной частью общества, обрести себя, правильный смысл жизни и суметь встроиться в обычную, а не криминальную жизнь. Это как раз образование, творчество, спорт и труд, конечно. «Работают ли эти лифты?» - задаю закономерный вопрос. «Когда я только пришел в уголовно-исполнительную систему, к нам после освобождения и недолгого пребывания на воле возвращался едва ли не каждый пятый, - отвечает начальник СИЗО-2. – Сегодня – примерно каждый десятый».

«Если бы такую же большую работу, как ведете вы, государство осуществляло и на воле..., - вздыхает отец Андрей. – Без этого ваш труд сизифов, конечно. Но это ваш крест. И на мой взгляд и вы лично, и ваши подчиненные его несете достойно».

P.S. С Дмитрием Гавриковым лично мы так и не встретились. Через администрацию изолятора он передал, что благодарен признанию его таланта и вполне доволен денежным подарком (фонд, поддерживающий конкурс, перевел на счет призера четыре тысячи рублей). Попасть в фокус журналистского внимания он не желает (оно и понятно, ведь о таком прошлом не хочется рассказывать всему свету). А самым главным подарком он считает свое досрочное освобождение. Отец Андрей также заочно передал бывшему заключенному благословение и пожелание не оставлять начатого дела. Речь шла не столько об иконописи, сколько об исправлении...