Работая в петербургских архивах с материалами разведслужб старой армии начала ХХ века, я случайно наткнулся на копию любопытнейшего решения. Полковник Пётр Массино был командующим Сибирским военным округом до 2 мая 1905 года. В этот день он был смещён и арестован. Следствие по обвинению во взяточничестве, вымогательстве и злоупотреблении властью длилось целый год. И наконец, 24 августа 1906 года Сибирский военный окружной суд вынес приговор. Было установлено, что Массино использовал военно-госпитальный поезд для провоза контрабандных коммерческих товаров, включая продовольствие и алкоголь, из Екатеринослава в Иркутск, где эти товары разгружались купцом Мрозовским и продавались с большой прибылью. Но военно-судебное следствие не смогло доказать получения Массино денег от Мрозовского, так что обвинялся он только в злоупотреблении властью. Поэтому он был приговорён лишь к 16-месячному заключению в гражданской тюрьме, да и большую часть срока уже отсидел в Иркутском тюремном замке, но все позорные последствия у приговора – лишение звания, орденов, а главное, пенсии – всё-таки были.

Семья уехала из Сибири и переселилась в столицу. Вот тут-то и начались чудеса! Хотя вначале апелляция Санкт-Петербургским судом была полностью отклонена, однако уже три месяца спустя сам император (!) распорядился отменить приговор и ограничиться лишь лишением звания. Но дальше ещё чудеснее. 19 августа 1907 года выходит императорский указ, восстанавливающий Массино в звании и сохраняющий за ним пенсию, ордена и все привилегии.

Вначале мне показалось, что фамилию Массино я где-то уже встречал. Потом меня осенило! Я вспомнил, что когда работал над историей диссидентского движения в Сибири, то познакомился с эссе-расследованием учёного-энциклопедиста и диссидента Револьта Пименова, отбывавшего срок в Вихоревской колонии Братского района. В очерке «Как я искал шпиона Рейли», вышедшем впервые в самиздате в 1967-м, Пименов объявляет Рейли… советским разведчиком. 

Чтобы к этому не возвращаться, сразу скажем: мы вынуждены отвергнуть результаты «интеллектуального» расследования. Без документальных свидетельств это предположение имеет чисто «экзотический» характер. 

Но при чём здесь супершпион Рейли? И опять вспомнил, где я встречал фамилию Массино. В том же романе-хронике старого писателя Льва Никулина (Окельницкого) «Мёртвая зыбь». Пименов правильно замечал: «Л. Никулин – не только мастер пера. Он ещё старый чекист. Поэтому роман его получает силу если не свидетельства очевидца, то, по крайней мере, силу свидетельства человека, которому всё стало известно из первых рук».

Итак, в начале романа в 1924 году крупный царский чиновник Якушев сидит в тюрьме, и на допросе следователь его спрашивает:

«– Кроме вас кто-нибудь был у неё в тот вечер?

– Право не помню. Это ведь было давно.

– Осенью тысяча девятьсот семнадцатого года. Потом гости разошлись, а вы остались. Вы и ещё один гость.

– Да… какой-то негоциант, восточный человек.

– Массино?

– Да… Кажется его так звали.

Якушев… вдруг вспомнил: осенью семнадцатого года он решил развлечься и, получив приглашение на бенефис Милочки Юрьевой, отправился в театр миниатюр… Якушев ценил не столько талант Милочки, сколько её миловидность и пухленькие плечики. Когда он пришёл за кулисы поблагодарить танцовщицу «за доставленное удовольствие», то встретился с её покровителем Массино, о котором слышал как о загадочном субъекте. Господин Массино, видимо, был предупреждён об этой встрече и тут же пригласил его к Милочке на квартиру… Он запомнил беседу с «турецким и восточных стран негоциантом» месье Массино, как значилось на визитной карточке. С брезгливой усмешкой Массино говорил о Временном правительстве, о разрухе на транспорте, о том, что американцы всерьёз возьмутся за эту несчастную страну, если им отдадут, например, железные дороги и рудники Донецкого бассейна. Со знанием дела Массино говорил о том, что в Америке формируется «железнодорожный корпус» для России, что надо изучить провозоспособность Уссурийской и Транссибирской магистралей, а также водные пути. В этом случае не обойтись и без русских чиновников, предвидятся большие вложения капиталов в нефтяные промыслы, медеплавильное дело, страховые компании, банки. 

Якушев понимал, что, в сущности, речь идёт о распродаже России, об её ограблении. Ведь он по-прежнему считал себя патриотом… Всё же от встречи с этим господином остался скверный осадок. Когда… до Якушева дошёл слух об аресте Милочки, он отнёсся к этому равнодушно. И вот следователь напомнил о ней и её покровителе…

– Вернёмся к осени семнадцатого года, к вашей встрече с Массино.

– Пожалуйста.

– Вы твёрдо убеждены в том, что он занимался только коммерческой деятельностью? Политикой он, по-вашему, не интересовался?

– Речь шла о железных дорогах, шахтах, водных путях…

– А это не политика? И вы больше ничего не слышали о Массино?

– Нет.

– Как же вы, патриот, могли равнодушно отнестись к планам ограбления вашей родины?

– Мне было неприятно это слышать.

– Какая деликатность… Так вот, Массино, конечно, был и коммерсантом, но у него есть и другая профессия и другое имя. Его настоящее имя Сидней Джордж Рейли. Он английский шпион и организатор террористических актов против советской власти. Он приговорён к расстрелу по делу Локкарта и Гренара. Об этом процессе вы, вероятно, слышали.

Якушев молчал» (Л. Никулин, «Мёртвая зыбь»).

Роберт Гамильтон Брюс Локкарт – британский дипломат, тайный агент, журналист, автор ряда книг, в том числе воспоминаний о пребывании в Советской России

Естественно, что совпадение фамилий могло быть чисто случайным, но Рейли давно меня интересовал, и я таки достал книгу «Ace of Spies: The True Story of Sidney Reilly» Andrew Cook, но из релиза лондонского издательства Tempus Publishing узнал, что готовится русский перевод. 

Военный аналитик Эндрю Кук хорошо известен на Западе. Бывший помощник Генерального секретаря НАТО Робертсона даёт подробное описание всех «изгибов» биографии Рейли с раскрытием его настоящего имени и всех его перемен. Кук опирается на материалы архивов спецслужб Украины, Англии, США и даже приоткрывшихся архивов КГБ-ФСБ. 

Писатель начинает с биографии легендарного Яна Флеминга, автора Джеймса Бонда: «Будучи личным помощником директора разведки военно-морского флота Великобритании, во время второй мировой войны Флеминг особенно заинтересовался «чёрной пропагандой», которой занималось военно-политическое управление, возглавляемое Робертом Брюсом Локкартом, бывшим дипломатом и журналистом. В 1918 году Локкарт работал вместе с Сиднеем Рейли, где они участвовали в заговоре против едва оперившегося правительства Ленина… После исчезновения Рейли… в 1925 году пресса придала его имени широкую известность, величая его «мастером шпионажа» и приписывая ему целый ряд фантастических подвигов… Сам Локкарт сыграл ключевую роль в создании мифа о Рейли в 1931 году, помогая его жене (вдове) Пепите опубликовать книжку, претендующую на подробное описание приключений её мужа… Локкарт также приложил руку к выпуску серии приключений «мастера шпионажа» в «Лондон Ивнинг Стандарт». Хотя образ Рейли и лёг в основу флеминговской концепции, личность Бонда – фантастическая смесь не только из одного его характера… Литературный Бонд заметно более мрачен, предсказуем и зловещ, чем его экранный двойник… Как и литературное творение Флеминга, Рейли был полиглотом, обладал дальневосточным шармом, слыл любителем красивой жизни и был заядлым игроком. Он так же, по по-бондовски, очаровывал женщин… Правда, в отличие от Джеймса Бонда, Сидней Рейли отнюдь не был ­без­укоризненно красивым мужчиной. Его привлекательность основывалась в большей мере на неуловимом шарме и харизматичности. Между тем он был в равной степени холоден и опасен».

Но мы не будем пересказывать шпионские приключения Рейли, а остановимся только на его «сибирских» связях. У полковника Массино вообще очень непростая биография. Выходец из небогатой еврейской семьи, принявшей православие, он сделал стремительную карьеру. В 1853 году рядовой, через шесть лет прапорщик, а в 1879-м уже подполковник. Судя по свидетельским показаниям, карьерой он обязан удачной женитьбе на представительнице семьи сахарозаводчиков Бродских, также принявших православие, а затем чуть ли не монополизировавших сахарную отрасль Малороссии. 

Красавица Варвара Кондратьевна была принята в великосветской среде столицы, и её дети Георгий и Наталья, как говорили злые языки, очень были похожи на младшего отпрыска романовской семьи великого князя Георгия Николаевича. Хотя здесь мы вступаем в отрасль предположений, но не с заступничеством ли жены последовало императорское прощение? В архивных делах Санкт-Петербургского военно-окружного суда есть только решение о восстановлении привилегий в соответствии с императорским указом. Но в других материалах архива имеется просьба о переводе Георгия Петровича Массино из Киева в Измайловский лейб-гвардейский полк с личной резолюцией командующего императорской гвардией великого князя Николая Николаевича: «Удовлетворить». 

Впрочем, есть и вторая версия. Как свидетельствует Кук, другом полковника Массино был сибирский предприниматель, банкир и издатель Алексей Филиппов, представляющий в Петербурге ряд фирм, имеющих счета в Иркутском отделении Русско-Азиатского банка. Филиппов был также другом и компаньоном знаменитого бурятского целителя Жолсорана (Петра) Бадмаева, который и свёл его с самим Распутиным. Была ли отмена решения по «делу Массино» инициирована «старцем», мы судить не можем. Но Варвара Бродская часто общалась с Распутиным и его подругой Софьей Волынской в салоне графини Игнатьевой – вдовы бывшего иркутского, затем киевского генерал-губернатора А. Игнатьева (убит в 1906 году эсером-террористом). В салоне Игнатьевой Распутин не раз повторял изречение, затем отмеченное императрицей в записной книжке: «Никогда не бойтесь освобождать заключённых, вернуть грешников к жизни праведной».

Дочь Бродской-Массино Наталья унаследовала красоту матери и вышла в 1906 году замуж за поручика Петра Залесского – героя обороны Порт-Артура, друга Колчака и адъютанта морского министра адмирала Григоровича. 

Вот в этом кругу и оказался негоциант Сидней Джордж Рейли, в частности, торговавший и тибетскими препаратами Бадмаева. Между Рейли и Натальей начался бурный роман, в 1911 году, видимо, после восстановления положения её отца, она, бросив мужа, уезжает с любовником в Ниццу. Кук приводит свидетельства очевидцев, что финансовое положение Рейли перед войной «было ужасным». Все его знакомые во все периоды жизни отмечали, что «деньги он тратил так же быстро, как получал». Откуда же он взял средства на роскошный отель в Ницце? В 1911 году его сожитель по петербургской квартире Э.Ф. Гофман, служивший – внимание! – в Восточно-Азиатской торговой компании Русско-Азиатского банка, был найден в квартире с пулей в голове и пистолетом в руке. Полицейское разбирательство показало, что в компании исчезла крупная сумма денег, которую Гофман, очевидно, присвоил. Обнаружилась и предсмертная записка, в которой он заявлял, что проиграл эти деньги. Полиция так и не смогла установить, в каком казино это произошло, Гофман не был известным игроком, не был и завсегдатаем какого-либо игорного заведения. Итак, иркутский филиал Русско-Азиатского банка списал в убыток более 100 тыс. рублей, а Рейли и Надин, так он назвал свою любовницу, хорошо устроились в Сент-Рафаэле на французской Ривьере.

Для того чтобы читателю стал более ясным облик «английского негоцианта», стоит вернуться назад, к юным годам «героя».

Кук убедительно доказывает, что настоящее имя Рейли – Соломон Розенблюм, он родился в Херсоне в семье коммерсантов, выходцев из Восточной Польши. Поскольку сам Рейли неоднократно и по-разному рассказывал о своём происхождении, то его действительная национальность лучше всего отражена в архивном деле ОГПУ в докладной записке В. Стырне: «Он чрезвычайно тяготился, будучи евреем, и прилагал все усилия, чтобы сменить национальность. 

Эта возможность появилась у студента-химика Зигмунда (Соломона) Розенблюма после знакомства с некой Маргарет Томас, 24-летней ирландкой, ставшей женой преподобного Хью Томаса, викария в городке Олд Ньютон графства Саффолк, 63-летнего инвалида, страдающего болезнью почек, после того, как она была несколько лет его служанкой. Преподобный Томас скончался накануне отбытия на отдых в Египет, а владелец «Озонообогатительной компании» 25-летний Розенблюм, член Британского химического общества, неоднократно посещал чету Томас. Чтобы не удаляться слишком далеко от нашего сюжета, упомянем, что компания Розенблюма продавала патентованные медпрепараты больным почечно-каменной болезнью, а симптомы остановки сердца у преподобного Томаса очень напоминали отравление малыми дозами мышьяка. Но вскрытия не было, через три дня викарий был похоронен, а Маргарет стала единственной наследницей состояния в 8094 фунта 12 шиллингов, что в переводе на нынешний масштаб цен даёт примерно 0,5 млн фунтов стерлингов (около 30 млн рублей). А через пять месяцев Маргарет Томас и Соломон Розенблюм поженились, причём при регистрации он взял второе имя отца Маргарет и стал Сиднеем Рейли.

Намёки же новоиспечённого «англичанина» на своё аристократическое происхождение («незаконный сын русского аристократа») автор книги объясняет просто: Розенблюм (Рейли) просто пересказывал жизненные факты и подражал поведению младшего брата Надежды Залесской, гвардейца Георгия Массино – любителя скачек, прекрасного фехтовальщика, завсегдатая элитного петербургского яхт-клуба.

Впрочем, сама «прекрасная сибирячка» оказалась ему под стать. В начале первой мировой, когда Рейли стал зарабатывать огромные комиссионные на русских военных заказах в Америке (по оценке разных авторов, до 3 млн долларов), оформив развод с первым мужем, она под именем Надин Залевски села на трансокеанский лайнер «Рошамбо» в Гавре, одновременно дав телеграмму не только Рейли, но и в нью-йоркскую полицию, сообщая им, что Рейли «пытается провезти в страну женщину для безнравственных целей», что по американским законам квалифицировалось как «грубое нарушение прав человека». Рейли был арестован прямо на пристани, а когда он заявил, что Надин его невеста, полицейские в ответ сообщили, что если он немедленно на ней женится, то избежит судебного преследования и тюремного заключения. На следующий день по разрешению главы Православной духовной миссии митрополита Платона они были обвенчаны в соборе Святого Николая на Манхэттене. «Молодые» чётко сознавали, что, вступая в брак, они оба совершают преступление. Надежда занизила свой возраст на два года (ей было в действительности 29), но Рейли автоматически становился самозванцем (он указал, что родился от Джорджа и Полин Рейли в ирландском Клонмейле) и, что ещё серьёзнее, двоеженцем (так как брак с Маргарет Томас не был расторгнут). Впрочем, это не помешало Рейли впоследствии жениться в третий раз, не расторгнув обоих браков. 

Чтобы завершить сибирские следы в его биографии, отметим, что все сделки по приобретению боеприпасов и стратегических материалов для русской армии оплачивались Рейли через Иркутскую контору Русско-Азиатского банка и затем из Иркутска шли на его счёт в Японию. Здесь ему опять помогал Алексей Филиппов и «новый друг» великий князь Александр Михайлович – как глава закупочной комиссии, а затем и выпускник Сибирского военного училища генерал А.В. Сапожников – глава нью-йоркского отделения комиссии. Оба они знали Рейли по Порт-Артуру, естественно, не догадываясь о его шпионской прояпонской деятельности там.

В следующий приезд Рейли в Россию выяснилось, что груз заказанной в Америке для армии никелевой руды значительно уменьшился в объёме. Жандармский полковник, затем генерал Глобачев прямо проинформировал великого князя, что часть руды с парохода «Царь» пропала в Швеции и была отгружена в Германию. Но всё тот же Русско-Азиатский банк заявил, что русские покупатели неправильно учли курсовые разницы, и отказался компенсировать убытки. Отметим, что и другие историки неоднократно писали о нечистоплотности оружейного «брокера».

Образ супершпиона отразился в литературе советской эпохи. Одним из наиболее популярных и пропагандируемых произведений для молодёжи был роман «Овод». Он был трижды экранизирован

Последний раз сибирский след проявился уже после 1917 года, когда 2-й лейтенант британских ВВС Сидней Рейли, поступив в британскую разведку, воспользовался именем отца Натальи и стал «турецким и восточных стран негоциантом» Константином Массино. А Надин Залевски продолжала жить в Нью-Йорке, окончательно они развелись только в 1920 году, дальше следы бывшего полковника-коррупционера и его семьи теряются в перипетиях революций и войн.

Последняя авантюра Розенблюма-Рейли, когда он нелегально прибыл в СССР уже бывшим сотрудником английской разведки и бывшим активным участником антисоветской деятельности в 1918 году, приговорённым к расстрелу, достаточно отражена и в советской, и в западной литературе. Поездка Рейли в СССР после смерти в тюрьме его друга Савинкова была во многом загадочной. Но историки считают, что к этому Рейли подтолкнули денежные проблемы, финансирование савинковских авантюр, неудачные махинации с сомнительными медпрепаратами, проигрыш судебных исков. Всё это не покрыла и его очередная женитьба на богатой вдове и бывшей танцовщице.

То, что Рейли явно намеревался «заработать» в Советской России, подтверждает и его программа действий, которую он развернул перед фиктивными подпольщиками (сотрудниками и агентами ГПУ) во время нелегального посещения Ленинграда и Москвы. «…Ни одно правительство не даст вам денег. Сегодня дом каждого в огне. Черчилль верит, как и я, в быстрое низвержение советской власти, но он не в состоянии предоставить вам фонды», – пишет Р.Б. Локкарт.

Взамен Рейли предложил «развернуть кампанию налётов на российские музеи с целью похищения художественных ценностей, которые затем переправлялись бы на Запад и продавались Рейли. Это, по-видимому, не являлось спонтанным предложением, поскольку Рейли привёз подробный список, включающий работы французских мастеров, Рембранта, старинные монеты, гравюры и миниатюры, <возражения>, что это разрушило бы репутацию организации, Рейли отмёл: «Ради денег репутацией, вероятно, придётся пожертвовать» (цитируется по английскому изданию Э. Кука со ссылкой на ЦА ФСБ).

В заключение этого краткого визита Рейли был арестован, а затем была инсценирована его гибель при обратном переходе границы, расстреляли его позднее. Как ни странно, Рейли, точнее, его прообраз, оказал на советского читателя исторической (и детективной) литературы определённое влияние.

Образ супершпиона косвенно также отразился в историко-революционной литературе советской эпохи. Одним из наиболее популярных и пропагандируемых произведений для молодёжи был роман «Овод» (из истории итальянских революционеров XIX века). Появившийся в 1897 году, он был переведён на 30 языков, издавался в СССР миллионными тиражами, был поставлен на сцене, трижды (1928, 1955, 1980) экранизирован, а вторая экранизация с музыкой Шостаковича стала победителем Каннского фестиваля. Но Р.Б. Локкарт-старший утверждал в своей книге «Ас шпионов», что прототипом главного героя Артура Бертона стал Сидней Джордж Рейли. 

Опять же нужно вернуться к его юным годам. История о том, как 25-летний еврейский эмигрант стал членом престижного профессионального британского сообщества, тоже достойна пера Конан-Дойла.

Почему Рейли покинул Россию и был ли он студентом Новороссийского (Одесса) университета, точно до сих не установлено, возможно, это произошло из-за студенческих волнений в 1892 году. Сам он часто намекал, что так случилось из-за романтической привязанности к родственнице (единственной, с кем из еврейской родни он поддерживал связь в дальнейшем, была его кузина Фелиция), но так или иначе в 1894–1895 годах он проживал в Париже (как Розенблат) и вдруг неожиданно переехал в Англию. 

Документы французской спецслужбы (так называемого «Второго бюро») во время немецкой оккупации были вывезены в Берлин, в 1945 году они попали в руки МГБ, лишь в 1993-1994 годах 20 тонн (!) документов вернули французам, но, по их утверждению, «не полностью». В 2000 году вернули ещё часть архива. Но дело №28779/25 осталось в России. Эндрю Кук, допущенный к нему утверждает, что Розенблюм (Розенблат) скрылся из Парижа с крупной суммой денег.

Естественно, что такой «способный» молодой человек не мог остаться вне внимания особого отдела Скотленд-Ярда. В Лондоне он сближается с еврейскими подданными России, среди них будущие члены революционных партий, но особенно Соломон (Зигмунт) подружился с химиком Вильфридом Войничем – народовольцем, сотрудником Общества друзей русской свободы, издававшего журнал «Свободная Россия». Его ввёл в круг революционеров двоюродный брат Соломона Лев Брамсон, будущий депутат Государственной Думы и один из основателей «Бунда». Брамсон, Войнич и погибший Степняк-Кравчинский (автор «Подпольной России») занимались переправкой в Россию революционной литературы под прикрытием контрабандной торговли. Войнич добывал средства для этого, продавая поддельные средневековые манускрипты (он старил химическим способом бумагу и чернила и продавал их фабрикаторам фальшивок), этим пытался заняться и Зигмунт, но менее удачно. Уже тогда его подозревали в осведомительской деятельности для особого отдела Скотленд-Ярда и его преемника Бюро секретной службы (1909). Его шефом стал Уильям Мелвилл, который не только рекомендовал Розенблюма в члены химического общества, но и помог ему после женитьбы сменить паспорт и фамилию. Так появился Сидней Джордж Рейли. Кстати, свидетелями регистрации были доверенные лица Мелвилла.

Собственно знакомство с Этель Лилиан Эверест (девичья фамилия Войнич, по имени её деда в Европе называют высочайшую вершину мира) и их романтическое путешествие по Италии (на последние 300 фунтов, остававшиеся у Соломона), по утверждению Локкарта, и стали основой для «Овода», а южноамериканские злоключения героя романа – плод его рассказов легковерной Этель, ставшей после их разрыва знаменитой писательницей Э.Л. Войнич. «Он вовсе не сердился, когда она позднее опубликовала роман, одобренный критиками, который был во многом надиктован событиями его прошлой жизни» (Р.Б. Локкарт-старший). Косвенным подтверждением этого служит второй, ныне совсем забытый роман Войнич «Прерванная дружба» (1910), где писательница возвращается к Артуру Риваресу и его южноамериканским приключениям. Но Кук убедительно доказывает, что в Южной Америке Розенблюм никогда не был, скорее всего, произошла обратная метаморфоза. Рейли сам примерил на себя биографию героя Войнич и включил её в свою «автобиографическую» легенду. 

Сама же Войнич уже в 90-летнем возрасте утверждала в переписке с литературоведом Евгенией Таратутой и писателем Борисом Полевым («Повесть о настоящем человеке»), что замысел книги возник значительно раньше (ещё в 80-х годах XIX века), а её друг Миллер в 1967 году назвал слова Локкарта «ложью», на что Локкарт признался, что источником этих сведений был… сам Рейли. Это ещё раз подтверждает правильность характеристики Рейли, приведённую Куком: «Ни грамма моральных принципов».

Ян Флеминг признавался, что именно Сиднею Рейли и никому другому своим рождением обязан его агент 007 Джеймс Бонд

Но всё-таки несколько слов о забытой писательнице и её герое. О своей невероятной популярности в СССР, огромных тиражах и экранизациях «Овода» Войнич узнала только в преклонном возрасте: её ра-зыскала в США Евгения Таратута. 15 декабря 1955 года Президиум ЦК КПСС утвердил следующее решение: «Принять предложение секретариата правления Союза писателей и Министерства культуры СССР о выплате гонорара проживающей в США писательнице Л. Войнич в сумме 15 тыс. американских долларов за многочисленные издания в Советском Союзе её романа «Овод». Разрешить Министерству культуры СССР передать в дар Л. Войнич копию кинофильма «Овод» на узкой плёнке. Секретарь ЦК Хрущёв».

Этель Лилиан Войнич скончалась в 1960 году в возрасте 96 лет. Согласно завещанию, её тело было кремировано, а прах развеян над Центральным парком Нью-Йорка.

Нет могилы и у Рейли. По утверждению Эндрю Кука, он, возможно, захоронен во внутреннем дворе Лубянки. Но это уже явно выходит за рамки нашей темы и остаётся уделом историков спецслужб, где ещё очень много белых пятен. Профессор Стэндфорда Л. Флейшман точно замечает: «Письма и признания Рейли – это великолепная автохарактеристика целого типа порождённых тем временем авантюристов и профессиональных убийц, тёмных духов, выпущенных на поверхность революцией и гражданской войной, людей савинковского образца…».

По поводу гибели Савинкова, Рейли и им подобных современный российский историк тоже резюмирует: «Речь идёт уже об отработанной практике постоянных и беспощадных расправ с теми, кто, с точки зрения чекистов, «отработал своё» (А. Тепляков (Новосибирск), «Отработанный материал: массовая ликвидация секретной агентуры советских спецслужб в 1920–1930 годы»). Собственно и в знаменитой «Операции «Трест» мы снова сталкиваемся с подобными приёмами. 

Очень поучительно рассмотреть её в совокупности с творчеством автора «Мёртвой зыби» (1965), лауреата Сталинской премии Льва Никулина. Книга появилась после того, как на Западе сначала в эмигрантской печати, а затем и в литературе стали публиковаться материалы о провокативных операциях советских спецслужб. Видимо, опасаясь проникновения такой литературы в СССР, Комитет государственной безопасности решил открыть часть архивных данных, конечно, проверенному писателю. 

Никулин был не раз проверенным. Кто-то из писателей сказал о нём: «Поваренный в чистках, как соль». О связи Никулина с ОГПУ-НКВД часть литературной среды знала (или догадывалась), но роман стал широко популярен, как и сделанный на его основе фильм Колосова «Операция «Трест» (1967). Реакция западной публики была прогнозируемой. Сын Локкарта Р.Б. Локкарт (полный тёзка отца) свидетельствует: «…тиражом более двух миллионов экземпляров русские издали книгу, претендовавшую на изложение самой правдоподобной версии успешного захвата Рейли силами ГПУ… Несомненно, эта книга произвела впечатление на общественность (очевидно, не только в России, но и за рубежом), показав эффективность работы советской контрразведки. Последняя версия стремилась дать читателю минимально искажённую информацию…». 

Если же вернуться к «Мёртвой зыби», сейчас интереснее не разбирать достоинства и недостатки книги Никулина, а выделить в её материале то, о чём он в ней умолчал или сказал недомолвками, а отсюда всё-таки сделать вывод, насколько лубянские работодатели писателя позволили заглянуть в их секретные досье. Автор «Мёртвой зыби» практически ничего не говорит о трагических судьбах основных участников событий. 

Судьба чекиста А. Якушева была страшной. Видимо, он так и не смог стать «своим» для ОГПУ-НКВД. В 1927 году он был вновь арестован за связь с антисоветскими эмигрантскими организациями (то есть за ту работу, которую и выполнял!), и его семь лет держали в тюрьме, не предъявляя обвинений, и, скорее всего, заставляли исполнять роль камерной «наседки». В 1934-м за ту же «связь с эмигрантами» дали 10 лет и расстреляли в Соловецком лагере в 1937 году.

Артур Артузов (Фраучи), С. Пузицкий, Г. Сыроежкин, В. Стырне и все остальные чекисты, участвовавшие в «Операции «Трест», были расстреляны в 1937-1938 годах.

В эпилоге романа – не в той фальшивой сцене, где пионеры стоят у памятника Дзержинскому, а там, где сын расстрелянного Якушева отвечает на вопрос автора «Как сложилась жизнь у его семьи?» – Нелегко…» – большего сказать Лев Никулин не осмелился.

А вот Рейли, пусть в образе Джеймса Бонда, остаётся кумиром невзыскательной публики. Как поёт популярная группа «Пикник»: «Стану тысячеликим, отражаясь в каждом окне».

 

Этот материал был подготовлен к публикации, когда стало известно о внезапной смерти от инсульта Олега Львовича Воронина. Историк, политолог, общественный деятель, организатор первых рок-фестивалей в Иркутске был постоянным автором нашей газеты, а в последние годы, после переезда в Москву, стал нештатным собкором «Восточно-Сибирской правды». Его ранний уход из жизни стал неожиданным ударом для всех, кто знал Олега. Блестящий педагог и интересный учёный, незаурядный публицист, он был наполнен замыслами и творческими планами не на один год вперёд. Всего несколько дней назад он обсуждал с нами серию новых материалов для «Восточки»...

Коллектив редакции глубоко скорбит, разделяет горе и соболезнует родным и близким Олега Воронина. Мы будем его помнить. 

Востсибправдовцы