Он  приобрел свой капитал после войны 1812 года разменом пушнины на китайские товары. Этот оборот в течение 15 лет приносил ему постоянно 500 % прибыли.  Баснословно разбогатев, он  построил в Иркутске огромный двухэтажный каменный дом с высоким забором,  который, по описаниям очевидцев, больше походил на пакгауз или мощную крепостную башню. В этом мрачном строении не было ни одного окна, вместо них на втором этаже зияли зарешеченные бойницы.

Там, за крепкими стенами, хранилось несметное богатство. Что же

касалось до самого обладателя миллионов, то он нисколько и ничем не походил на высших российских превогильдийцев того времени. Наоборот, являлся их полной противоположностью. При первой встрече незнакомые люди принимали его за мелочного торговца мылом или сальными свечами на базаре.

Это был человек с серьёзно-угрюмой физиономией. Славился своей скупостью и чванством. Он вечно ходил в засаленном сюртуке неопределенного цвета, в измятой шляпёнке и грязных сапогах. Одним словом, какая-то карикатура, а не купец. Причём в таком затрапезном виде он принимал свою братию - иркутских богачей, много лет сряду занимал должность иркутского городского головы и неплохо справлялся со своими обязанностями. В городе Медведникова прозвали Кощеем.

Злоязычные байки

Вообще, в старину между иркутскими купцами было в моде называть друг друга прозвищами и кличками, а не по имени, отчеству и фамилии. И это не считалось зазорным; наоборот было почетным, как признак особого внимания к персоне. Прозвище обыкновенно называли по улице. При первом знакомстве купцы нередко называли только одно прозвище, иногда настоящую фамилию, но при этом добавляли и прозвище, например: - А по улице Кубышка.

Понятно, что большинство прозвищ составлено на  основании каких-нибудь соответствующих данных, но теперь трудно в них разобраться. Вот несколько прозвищ иркутских купцов второй половины XIX столетия.

Иннокентий Петрович Тропин носил кличку Деревянный Апостол, которую ему дали будто бы за его богомольность. У него был хороший музей с редкими старинными предметами и документами, но он сгорел в 1879 году. Мирона Дмитриевича Кулакова почему-то называли Железной Просвирой. Братья Шушаковы носили кличку Братья Разбойники.

Про двух купцов - Дмитрия Гагарина и Василия Казарина существовала даже своего рода поговорка:  «нет выше плутов, как Митька Гагарин да Васька Казарин». Раз Дмитрий  Гагарин на Нижегородской ярмарке набрал в кредит товару на очень крупную сумму. Товар был упакован и отправлен в Иркутск, но векселей Гагарин еще не подписал. В один прекрасный день он скрылся из Нижнего Новгорода. Кредиторы долго ожидали его для подписи векселей, наконец, решили навести справки в Иркутске, куда незадолго перед тем явился беглец. Недолго думая на запрос кредиторов Гагарин ответил, что иркутский 1-й гильдии купец Дмитрий Гагарин волею Божьей скончался тогда-то, что дело его ликвидировано, а вырученные суммы пошли целиком на уплату долгов. Так ни копейки и не заплатил, и всё ему сошло с рук.

Купец Василий Алексеевич Останин в Иркутске пользовался большой популярностью. Про него говорили, что это «умная голова, умеет нажить деньгу и  обывателя не прижимает».  Про одну его удачную торговую сделку на Нижегородской ярмарке рассказывали следующую историю. Купил он там разных товаров на миллион рублей. Когда зашла речь об уплате за купленный товар, то Останин заявил, что свободных денег у него теперь нет, и попросил в кредит.

-Что же, мы ничего не имеем против этого; мы вас давно знаем, человек вы богатый и аккуратный. Но только придется с процентиками - 8% годовых можем вам выдать, - предложили Останину.

- Годового срока для меня мало, нельзя ли кредит продлить на три года, - ответил купец. - В таком случае при окончательном расчете я в качестве процентов уплачу вам по 24 копейки с рубля.

Кредиторы помялись немного, но согласились. Векселя было решено подписать назавтра. На другой день Останин явился к кредиторам, те заготовили векселя.  Все было сделано честь-честью.

- А, знаете ли, я передумал, - неожиданно заявил Останин, - хочу заплатить вам все сейчас. Приятнее чувствовать себя, когда нет крупных долгов. Ну а так как вы согласились уступить мне товар на три года из 8% годовых, то я эти проценты и удерживаю за собой - потому вы сейчас получаете весь капитал на руки, затем вы его пустите в оборот и свои проценты еще с пользой выручите.

Таким образом, Останин вместо рубля выплатил только 76 копеек, а с миллиона рублей он выручил 240 тысяч.  Кредиторы ничуть не возражали. Это было выгодно для них.

Сукин сын

Головокружительную купеческую карьеру совершил в своё время Иван Степанович Хаминов. От мальчика на побегушках до купца 1-й гильдии, потомственного почетного гражданина, обладателя многомиллионного состояния. О нём в Иркутске говорили: «он вышел из праха и пыли, а достиг чинов и миллионов».

И.С. Хаминов всегда отличал тех приказчиков, которые умели нажить «деньгу» не только для хозяина, но и для самих себя. Особенно поощрял он в наживе для себя тех приказчиков, которых отправлял с товарами на ярмарки.  По возвращении с ярмарки он обычно приглашал ярмарочного доверенного к себе, выспрашивал о деле, ценах и тому подобное, а затем непременно задавал

вопрос:

- Ну, а сколько себе нажил?

- Тысячи три, - иногда отвечал приказчик.

- Молодец! Из тебя выйдет потом человек.

И горе, если приказчик заявлял:

- Нисколько!

- Мне таких служащих не надо, с этим умом далеко не уйдешь, да еще в трубу вылетишь. Ты, братец, завтра же можешь получить у меня расчет.

И в таких случаях Хаминов был неумолим. Приказчик должен был уходить.

Иван Степанович Хаминов родился в 1817 г. в Сольвычегодске Вологодской губернии в купеческой или мещанской семье. Хаминова с обозом отправили в Иркутск, где его приютили богатые родственники, купцы Верхозины.

Он служил мальчиком на побегушках в купеческом доме, затем - приказчиком. Молодой приказчик всегда умел нажить деньгу не только для хозяина, но и для себя. Получил назначение Хаминов на должность опекуна над детьми умершего хозяина и передачу в его руки всех торговых дел почившего. Значительно округлила капитал молодого коммерсанта женитьба на богатой купеческой дочери Евдокии Ивановне Пахолковой, которая принадлежала известному роду, члены которого занимались винной и бакалейно-гастрономической торговлей. После нескольких совместно проведенных лет Евдокия осталась одна при живом муже «настолько был невыносим его характер и образ жизни. Он любил покутить и под хмельком самодурствовал».

Грех и падение

О том, как зарабатывается трудовой миллионерский хлеб, можно узнать из истории  купцов Второвых. Но сперва несколько слов о достижениях на коммерческом поприще двух представителей династии Второвых - Александре Федоровиче и его сыне Николае.  Они, по сути дела, единственные из иркутских купцов, которые вершили свои дела во всероссийском масштабе. Купцы Второвы являются одними из немногих, в сущности говоря, почти единственными, о которых говорили и немало еще и в советское время.

Большая Советская Энциклопедия указывает, что это были одни из виднейших представителей финансового капитализма в России. В годы, предшествующие первой мировой войне, - читаем мы, - после Рябушинских Второв-сын - наиболее видная фигура среди национальной финансовой олигархии. До 1900 года А.Ф и Н.А. Второвы (отец и сын) были только владельцами крупного предприятия в Сибири по торговле текстилем. В 1901-1914 они стали главными владельцами крупных московских текстильных мануфактур. Создав свою самостоятельную финансовую базу, Второвы развернули строительство военных заводов, во много раз умножив свои капиталы за счет сверхприбылей.

По воспоминаниям, Александр Федорович Второв пользовался большой популярностью в Иркутске и был почетным гражданином города. После смерти в 1911 году отца Николай Александрович развел в Москве чрезвычайно энергичную деятельность, помимо торговли он успешно работал в промышленности и банковском деле. Н.А.Второв был загадочно убит в мае 1918 года.  Его похороны, с разрешения советской власти, были последним собранием буржуазии. Рабочие несли венок с надписью «Великому организатору промышленности».

По официальной версии Второв-отец в 1862 году открыл в Иркутске мануфактурную торговлю московскими товарами, которые по высоким ценам продавал «туземцам» и по сибирским деревням. Так он сколотил свой первый  миллион. Однако рассказ старожилов села Тамарей, что находится в нынешнем Боханском районе, прояснил, откуда у родоначальника династии взялся стартовый капитал, ведь до этого момента он служил извозчиком, ездил по сибирским трактам и возил грузы.

Однажды в поездку до Качуга молодого извозчика наняла жена одного ленского золотопромышленника. Она в сопровождении попутчика, с которым крутила шуры-муры, должна была доставить мужу крупную сумму денег. Во время очередной остановки на реке Манзурке, впадающей в Лену, попутчик схватил даму и поволок к воде. Она, как истинная сибирячка, оказалась неподатливой, но силы были неравны. Не спеша подошел Второв к барахтающимся на берегу и, схватив обоих, сунул в воду. Затем оттащил трупы в заводь и завалил корчагами. Заехал потом в Качуг, а оттуда потихоньку вернулся в Иркутск и доложил хозяину, что заказ выполнен - отвез господ до Лены. Через некоторое время пополз слух о бегстве жены золотопромышленника через Китай в Европу с молодым поклонником. О Второве в этом деле даже не вспоминали, на тракте его многие видели, и был он вне подозрений.

Еще несколько лет занимался Второв извозом, затем попросил у хозяина денег взаймы и открыл дело. С этого и пошли второвские миллионы. Вскоре стал он известным купцом, магазинов понастроил по всей Сибири с характерным красным кирпичом. За свой манзурский грех он расплатился тем, что завещал половину своего капитала на возведение приютов и больниц для страждущих недугами и детей. Поэтому приюты и больницы еще долго после смерти купца назывались Второвскими.