Моей наркозависимой дочери 37 лет. Много ребят из класса, в котором она училась, и из дома, в котором мы жили, пострадало из-за наркотиков, много ребят – уже на кладбище.

Моя дочь чудом до сих пор жива. Сохранила ее тюрьма. У нее покладистый хороший характер, она не заводила и не хулиганка. Но у нее нет силы воли. Настолько, что даже в тюрьме над ней всегда кто-то «шефствовал». Когда освободилась, она очень хотела жить нормально. Но у нас это сложно: бывшие друзья-наркоманы так просто не отпускают, а кроме того, с судимостью почти невозможно устроиться на работу. Если раньше, в наше время, человек после тюрьмы все равно мог работать, то сейчас, когда почти вся работа связана с торговлей, ей некуда деться. Работала она на лесопилке, получала три-четыре тысячи. А когда коснулось взять справку – там стояла совсем другая цифра. Объяснили это тем, что меньше прожиточного минимума заработную плату работодателю указывать нельзя. А потом снова закрутился этот круг с наркотиками.

Дочь много раз пыталась уйти от этой зависимости. Ездила она и в Тулун, и в Ангарск… У нас под Иркутском есть МП «Воля», созданное благодаря настойчивости иркутских матерей, и они приезжали сюда, говорили: «Привозите ее к нам!» Если бы это был маленький ребенок – завернул в одеяло и привез! Но это же человек, которому уже за тридцать!

Последний раз она лечилась у врача-нарколога, приехавшего из Красноярска. Пролечилась три недели у него, выписалась и вечером в тот же день начала просить у меня на дозу.

В большинстве же случаев избавление от наркозависимости — это или церкви, или квартиры, где стремящиеся к нормальной жизни наркоманы молятся, то есть только через веру в Бога они уходят от наркотиков. И некоторым подружкам дочери это помогло вернуться к нормальной жизни. Но далеко не всем помогает вера – не каждый может настолько поверить в Бога. Да и как верить в Бога нашим детям, если мы, родители, с рождения атеисты, мы же – пионеры,  комсомольцы, мы всю жизнь боролись с верой! И пусть мне миллион раз скажут, что Бог есть, — я не поверю. Для меня Бог – это моя совесть. И внутри каждого человека есть его боженька. Мы уже такие, и нас не перевоспитать.

Последние 8 лет дочь жила с мужчиной, тоже наркоманом. Они не были распространителями наркотиков, но содержали в его квартире притон, с этого и кололись. Народу там было немного, но им было достаточно для того, чтобы получить свою дозу. Кормили их я и его мать. Дочь время от времени устраивалась на работу, но работала везде недолго.

Сейчас она живет с нами, и я вынуждена давать ей каждый день 1100 рублей на дозу. А у меня муж больной, лежачий. Я вынуждена работать, но работаю я, получается, на наркотики. И до того мне обидно отдавать эти деньги! Выгнать ее я тоже не могу – она у нас прописана. Если она потеряет прописку, то не сможет лечиться ни в наркологии, ни в обычной поликлинике, ей не поможет «Скорая помощь».

Когда родители спрашивают у своих детей, что они находят в наркотиках, те отвечают: «Попробуй – узнаешь!» И даже были такие случаи, когда родители пробовали и тоже становились наркоманами, и «прокалывали» все, вплоть до квартир.

Но ведь не все родители дают своим детям-наркоманам на дозы. А они уже не могут вернуться в нормальную жизнь, они сами понимают, что уже никогда не адаптируются в этой жизни, что у них не будет хорошей работы, что они не смогут съездить куда-то в отпуск, создать нормальную семью… Наркоманы с таким «стажем» — уже потерянные, и не могут найти себя в этой жизни, и не видят себя в ней уже. И они сами уже ничего не хотят, они так привыкли, и мы их так уже приучили, и вся окружающая среда: «Бывших не бывает! Это неизлечимо!» и т.д. У них бывают «просветы», они по дому помогают, и начинают что-то делать, и находят какую-нибудь работу, а потом опять все возвращается на старый круг. И они снова идут воровать, грабить или продавать дозы, вовлекая все новых и новых подростков в эту беду. Бороться с наркобизнесом сегодняшними методами бесполезно. Может быть, это выгодно врачам-наркологам? Или отделу по борьбе с оборотом наркотиков? Или полиции? Или всем им эта проблема обеспечивает большое количество рабочих мест и зарплату?

Почему бы не вернуть лечебно-трудовые профилактории? Потому что только трудом можно по-настоящему вернуть человека к нормальной жизни. Уже и Москва начала говорить, что нужно возвращать ЛТП, но здесь, на местах, нет никакой инициативы ни от полиции, ни от власти города.

Принудительное лечение наркоманам не поможет: наркомания не лечится, врачи могут снять только абстинентный синдром. Блокирование определенных участков мозга делается лишь в нескольких клиниках, да и наркоманам легче умереть, чем согласиться на что-то подобное. Вводить обратно статью за употребление наркотиков нельзя: зачем налогоплательщики будут их кормить, а заодно с ними надсмотрщиков, врачей и прочий персонал? У нас сегодня полиция не может принять мер даже тогда, когда наркоманы требуют деньги с родителей – они приезжают на вызов, проводят беседу с наркоманами, отгоняют их от квартиры и — уезжают. Им главное – чтобы не было кровопролития. Других прав и полномочий у полицейских в отношении наркоманов в данной ситуации нет. Уже дошло до того, что мы – родители наркозависимых, просим: поставьте вы им этот тазик с конфискованным героином, пусть они возьмут столько, сколько им надо, чтобы умереть!

И не знаешь, что лучше: сделать это доступным, чтобы вычистить общество, или, как в Голландии, организовать работу кабинетов, где они могут придти и бесплатно получить укол, чтобы снять ломку, только чтобы наркоман не шел на преступления и не продавал наркотики, вовлекая других.

Проблема эта очень большая. Если бы мы получали много денег, я бы сама ей давала и давала бы, она бы кололась-кололась и, наконец, умерла бы, и мы бы успокоились. Но она и жить – не живет, и не умирает. И куда бы мы, родители наркоманов, не ходили – нигде помощи нет. Мы с такими же матерями много собирались, чтобы найти способ борьбы с наркотиками. Ведь жизни нет не только у наркоманов, но и у нас – их родных. Я ходила и к мэру К. Климову на прием, и к нашему депутату Л. Воробьевой, и к депутату ЗС С. Гришину, разговаривала с ними. Они все понимают, но сделать тоже, как и мы, ничего не могут. И это такая сложнейшая проблема — не знаешь, куда выйти, где крикнуть, чтобы помощь найти. Даже в исполкоме меня отправили в церковь, как в единственную инстанцию, где сегодня можно найти возможность решения проблемы. Но ведь я – налогоплательщик, и я плачу налог государству, и прошу у государства государственной защиты и внимания к этому вопросу. А государство отправляет меня в церковь! Я не имею права придти туда и сказать: «Возьмите мою дочь и лечите!». Я имею право придти к чиновнику и просить у него, потому что с моих налогов он получает зарплату.

Я так поняла: политика государства состоит в ожидании, когда все эти наркоманы и алкоголики просто поумирают.

Но рассказывать обо всем этом можно бесконечно…

А хочется как-то решить эту проблему, найти хоть какой-то выход. Люди, уже столкнувшиеся с этим, давно потеряли веру во что бы то ни было – и в то, что от этого можно избавиться, и в то, что это кому-то надо вообще. Многие уже опустили руки, и ничего не хотят делать. У нас тупиковая ситуация. А  ведь эта беда касается не только их, но всех. Эта беда может придти к каждому в дом. А значит, каждый человек заинтересован в решении этой проблемы. Поэтому я и решила обратиться в редакцию «Голоса Братска»: чтобы организовать народный диспут, народное обсуждение этой темы через рубрику в газете и на сайте. Может, все вместе мы сможем найти выход и найти какое-то решение проблемы.

С уважением, Лидия Андреевна Ч.