Веселина Черданцева: «На войне нет людей, которые врут»

В рядах ополченцев Донецкой Народной Республики воюет уроженка Братска Веселина Черданцева.Девушка добровольцем уехала на юго-восток Украины помогать ополчению и уже успела получить серьёзное ранение.(Об этом был рассказ на сайте Братск.орг) Сейчас Веселина полностью восстановилась и вновь находится на передовой. Мы связались с девушкой и поговорил о том, что сейчас происходит на юго-востоке, когда кончится война, и зачем сибирячке воевать на Украине.

Веселина, давно вы на территории ДНР и откуда взялось решение туда отправиться?

С конца апреля я здесь нахожусь. Решила помогать в сопровождении гуманитарных грузов на территорию юго-востока Украины. Телевизор я не смотрю, но новости мониторила регулярно в Интернете. Решила, что за людьми на юго-востоке правда и пошла в ряды ополчения. У меня были знакомые, кстати, которые ездили на Майдан, поддерживали ту политику и поддерживают её до сих пор. С ними я перестала общаться.

В боевых действиях вам доводилось принимать участие?

У меня боевые действия постоянно происходят. В каком плане: когда мы сопровождаем грузы, так или иначе нас обстреливают. Много раз мы попадали и в засады, и так далее. Так что в боях в была.

Страшно было?

Первые разы вообще не страшно. Это как с парашютом прыгать. Первый раз не страшно, потому что ничего не понимаешь. Второй раз уже страшно. С каждым боем отчётливее начинаешь понимать, что может произойти, и тогда немного становится страшно. Но это такой страх… не панический. Просто успокаиваешься и выполняешь задачу.

Вы сказали, что вас постоянно обстреливают. Успели уже привыкнуть?

Естественно. Например, спишь, а рядом бомбят постоянно. Мы как-то приехали ночью на место дислокации. Я упала в «зелёнку», в траву, и заснула. Рядом со мной миномёты работали, а я даже не слышала: спала спокойно себе. Меня ребята и не стали будить: слышно миномёты работали где-то рядом, но не по нам работали.

Насколько нам известно, вы уже успели получить серьёзное ранение? Как у вас сейчас самочувствие?

Да бегаю уже нормально. В руке оставили осколок. Из ноги долго осколки выходили. Ходила с тростью, хромала. Но меня же ещё и контузило. Самое тяжёлое сейчас после контузии – частые головные боли и что-то иногда забываю. Но потихоньку уже прихожу в себя.

А что произошло, расскажите поподробнее.

- Мы везли гуманитарный груз и попали в засаду недалеко от Успенского поста. Это, по-моему, 3 километра от российской границы. Там был укрепрайон. Мы ехали колонной на машинах. И с командиром увидели блокпост с украинским флагом. Пустой. Стоят пулемёты, но никого вообще не было, никого мы не видели. Остановились, и тут началась перестрелка – оказалось, что противник находился рядом, в кустах. Начался бой. Обычно бой длится недолго, а тут у нас два-три часа шёл бой. Потом услышали, что начали работать по нам миномёты, и мы стали отступать. От миномётного выстрела я получила осколочное ранение: в ногу, в руку и в шею. Когда отступали к российской границе, мы поняли, что попали в окружение: с одной стороны были автоматчики-пулемётчики, с другой стороны миномёты работали, с третьей стороны стояли БТРы. Мы уходили в единственный коридор, и там нам просто повезло: стояли блиндажи «правосекские», но, благо, там никого не было. То ли они подтянулись на тот блокпост пустой, то ли что… но мы проскочили.

Кроме вас девушки ещё есть на фронте?

Девчонки вообще есть. Я их видела, но толком не общалась. Есть девчонки, которые с мужьями пришли, есть женщина, которая вместе с сыном воюет. То есть, получается, мать и сын. Но девушек и женщин не так много. Девчонки, которые есть, они помогают, координируют, информационную помощь оказывают. А чтоб в боевых действиях участие принимать… Таких мало, но и они есть.

Последние несколько лет вы жили в Санкт-Петербурге, где работали инструктором по ножевому бою. Вам навыки пригождаются сейчас?

Ну только в плане физической подготовки. Ближнего боя здесь нет. Нож нужен для того, чтобы замаскироваться или колбасу порезать (смеётся).

А как с огнестрельным оружием, дружите?

Ну да, дружу нормально (смеётся). В процессе обучилась.

Откуда у вас любовь к оружию появилась? Не женское, вроде, дело - воевать.

Это с детства, на самом деле, потому что отец - военный. Я на него постоянно смотрела. Тянулась к этому всему. Любила в детстве и военные фильмы смотреть, читала книги про войну. В школе на уроках литературы задавали книги о войне, я их буквально запоем читала. Очень мне нравились.

Что вас шокировало, когда вы прибыли в Донецкую Республику?

Единственное, что меня шокировало и шокирует до сих пор, это бессмысленность этой войны. То есть, конечно, смысл есть для ополченцев. Но я не понимаю украинцев, которые поддерживают Майдан, я не могу понять их политику, их идеологию.

Сколько вы планируете там пробыть в рядах ополченцев?

До конца. До победного конца.

Как скоро он наступит, по вашим ощущениям?

Если в ближайшее время он не наступит, то мне кажется, это всё может затянуться на два-три года.

И вы будете все два-три года там находиться?

Конечно, да. Но я хочу, чтобы эта война поскорей закончилась. Я настолько привыкла к своим ребятам, к своим боевым товарищам, что я хочу, чтобы мы все живы остались и на гражданке все вместе были. Я не хочу с ними расставаться.

Расскажите, кстати, немного о своих боевых товарищах. Кто они, откуда? И за что воюют они?

У нас тут целый интернационал собрался. У нас, конечно, здесь очень много украинцев. Это, как правило, шахтёры. Самые боевые. Такие суровые украинские парни. У нас есть и из Чечни, и из Осетии ребята, есть наши братья-сербы. И ими, на самом деле, одно движет: помочь русским. Потому что сербы, например, очень хорошо к русским относятся. Мы испокон веков друг другу помогали. Каждый из тех, кто сюда приехал, понимает, что если сейчас не остановить всю эту волну, то волна обязательно перекинется на Россию. Это касается каждого: и кто живёт в России, и кто живёт в стране, которая дружит с Россией, с русскими. И чеченцы тоже идут сюда добровольцами. Причём, они одни из самых добрых и отзывчивых людей, с которыми я сейчас общаюсь.

Какое отношение у ополченцев к нашей стране, к Путину?

Мы политики тут особо не касаемся. Единственное, что тут всех объединяет - любовь к своей земле. Ополченцы понимают, что у нас одна Родина. И, соответственно, к России они хорошо относятся и хотят быть с Россией вместе. Мы - часть одного народа. Вернее мы – один народ.

Скажите, вы смерти боитесь?

Я думаю, каждый человек смерти боится. Я больше сейчас боюсь не увидеть своих друзей. Я больше боюсь за других людей, чем за себя.

За то время, пока вы находитесь на войне, поменялся ли у вас взгляд на какие-то вещи?

Поменялся. Не кардинально. Но многое поменялось. Ценности немного другие стали. Это естественно, когда находишься под угрозой смерти. На людей по-другому смотришь и, конечно, прежде всего, на человеческое общение смотришь по-другому. На войне нет людей, которые врут: либо он - враг, либо он - друг. Здесь я убедилась, что в некоторых своих взглядах по отношению к людям я была не права.