Реклама
Афиша / Кино / Побочный эффект (16+) / Рецензии
Побочный эффект (16+)
Триллер, Драма, Криминал
| Год | 2013 |
| Страна | |
| Режиссер | Стивен Содерберг |
| Жанр | Триллер Драма Криминал |
| Время | 98 мин. |
Побочный эффект (16+)
Оценка: 
Психологический триллер Стивена Содерберга "Побочный эффект" (Side Effects), по заявлениям автора, должен стать его последним фильмом, предназначенным для театрального проката. По ходу действия, топчущегося вокруг депрессивного состояния главной героини, упоминаются и используются едва ли не все существующие в природе антидепрессанты, но вообще картина недвусмысленно намекнула ЛИДИИ МАСЛОВОЙ, что депрессия — такая же буржуазная выдумка, как и лекарства от нее.
Показав в прологе интригующее кровавое пятно на полу, Стивен Содерберг отматывает время на три месяца назад и показывает, как задумчивая нью-йоркская девушка без определенных занятий (Руни Мара) встречает из тюрьмы мужа (Ченнинг Тейтум), отсидевшего четыре года за биржевые махинации. С возвращением любимого супруга депрессия, накрывшая героиню четыре года назад, и не думает проходить. Несмотря на обещание мужа "вернуться к прежнему уровню жизни", девушка плохо спит, не хочет секса, куксится, кочевряжится, разражается рыданиями на банкетах и наконец на подземной парковке въезжает в кирпичную стену с символичной надписью "Выход" — этому как бы суицидальному поползновению предшествует необычный ракурс: камера упирается снизу в подошву женской туфли, опускающейся на педаль газа. В этом кадре приблизительно заключено то главное, что осталось от Содерберга-режиссера,— это уже даже не формализм, потому что формализм как принципиальная позиция предполагает искреннюю (и часто оправданную) веру в то, что продуманная форма компенсирует плоскость и банальность содержания. А то, чем развлекается в "Побочном эффекте" Стивен Содерберг,— это мелкое трюкачество, неконтролируемая рефлекторная моторика режиссерских пальцев: примерно так же машинально щелкает зажигалкой клиент, скучающий в ресторане в ожидании счета.
После аварии депрессивная бедняжка поступает на попечение психиатра-англичанина (Джуд Лоу), который со своей туманной родины, где любителей врачей и медикаментов справедливо считают больными, предпочел переехать в Нью-Йорк, где таких людей более корректно называют "выздоравливающими" и пользуются их доверчивостью, впаривая им все новые и новые наименования разноцветных таблеток счастья, спокойствия и уверенности в себе. Психиатр недавно купил квартиру на Манхэттене, его пасынок ходит в дорогую частную школу, поэтому он много работает внеурочно и в качестве консультанта по "колесикам" охотно сотрудничает не только с правительственными организациями, но и с представителями фармацевтических корпораций, постоянно озабоченными вербовкой новых клиентов.
По сравнению с персонажем Джуда Лоу, у которого еще остались минимальные представления о врачебной этике, более оголтелую торговку распадом сознания изображает Кэтрин Зета-Джонс в роли предыдущего лечащего врача героини, вступающего с пациенткой в неформальные отношения — когда они обнаруживаются ближе к финалу, то не вызывают особого удивления (на которое мог бы рассчитывать автор "хичкоковского" триллера), и этот сюжетный поворот встречаешь с тем же сомнамбулическим обалдением, с каким однажды очнувшаяся от медикаментозного забытья героиня обнаруживает себя вдовой и не то свидетельницей, не то обвиняемой по делу об убийстве.
Считающийся самым умным в Голливуде автор даже и не чешется, чтобы придумать своим героям какие-то альтернативные мотивировки, кроме денег,— он не то чтобы не хочет или не может их вообразить, просто не понимает зачем, когда и эти вполне работают, когда и так сойдет. Смотреть такой вроде бы сюжетно многоуровневый, но психологически монорельсовый, однолинейный фильм так же умеренно интересно, как разговаривать с человеком, который все время думает об одном и том же, причем в одном и том же ключе и направлении,— пусть даже он и говорит с тобой хорошо поставленным, продвинутым киноязыком, легко складывая длинные сложноподчиненные предложения с причастными и деепричастными оборотами. Восхититься изощренностью этого киноязыка, наверное, можно, если вбежать на "Побочный эффект" немедленно после какого-нибудь произведения Сарика Андреасяна, а если посмотреть содерберговскую картину после самого скромного и непритязательного фильма Хичкока, с которым наиболее доброжелательные рецензенты сравнивают этот притворяющийся психологическим криминальный триллер, то "Побочный эффект" воспринимается куда более спокойно — как красивая дорогая таблетка от плохого настроения, которую можно и проглотить, но все-таки разумнее потихоньку выплюнуть в цветочный горшок, пока санитары отвернулись.
Показав в прологе интригующее кровавое пятно на полу, Стивен Содерберг отматывает время на три месяца назад и показывает, как задумчивая нью-йоркская девушка без определенных занятий (Руни Мара) встречает из тюрьмы мужа (Ченнинг Тейтум), отсидевшего четыре года за биржевые махинации. С возвращением любимого супруга депрессия, накрывшая героиню четыре года назад, и не думает проходить. Несмотря на обещание мужа "вернуться к прежнему уровню жизни", девушка плохо спит, не хочет секса, куксится, кочевряжится, разражается рыданиями на банкетах и наконец на подземной парковке въезжает в кирпичную стену с символичной надписью "Выход" — этому как бы суицидальному поползновению предшествует необычный ракурс: камера упирается снизу в подошву женской туфли, опускающейся на педаль газа. В этом кадре приблизительно заключено то главное, что осталось от Содерберга-режиссера,— это уже даже не формализм, потому что формализм как принципиальная позиция предполагает искреннюю (и часто оправданную) веру в то, что продуманная форма компенсирует плоскость и банальность содержания. А то, чем развлекается в "Побочном эффекте" Стивен Содерберг,— это мелкое трюкачество, неконтролируемая рефлекторная моторика режиссерских пальцев: примерно так же машинально щелкает зажигалкой клиент, скучающий в ресторане в ожидании счета.
После аварии депрессивная бедняжка поступает на попечение психиатра-англичанина (Джуд Лоу), который со своей туманной родины, где любителей врачей и медикаментов справедливо считают больными, предпочел переехать в Нью-Йорк, где таких людей более корректно называют "выздоравливающими" и пользуются их доверчивостью, впаривая им все новые и новые наименования разноцветных таблеток счастья, спокойствия и уверенности в себе. Психиатр недавно купил квартиру на Манхэттене, его пасынок ходит в дорогую частную школу, поэтому он много работает внеурочно и в качестве консультанта по "колесикам" охотно сотрудничает не только с правительственными организациями, но и с представителями фармацевтических корпораций, постоянно озабоченными вербовкой новых клиентов.
По сравнению с персонажем Джуда Лоу, у которого еще остались минимальные представления о врачебной этике, более оголтелую торговку распадом сознания изображает Кэтрин Зета-Джонс в роли предыдущего лечащего врача героини, вступающего с пациенткой в неформальные отношения — когда они обнаруживаются ближе к финалу, то не вызывают особого удивления (на которое мог бы рассчитывать автор "хичкоковского" триллера), и этот сюжетный поворот встречаешь с тем же сомнамбулическим обалдением, с каким однажды очнувшаяся от медикаментозного забытья героиня обнаруживает себя вдовой и не то свидетельницей, не то обвиняемой по делу об убийстве.
Считающийся самым умным в Голливуде автор даже и не чешется, чтобы придумать своим героям какие-то альтернативные мотивировки, кроме денег,— он не то чтобы не хочет или не может их вообразить, просто не понимает зачем, когда и эти вполне работают, когда и так сойдет. Смотреть такой вроде бы сюжетно многоуровневый, но психологически монорельсовый, однолинейный фильм так же умеренно интересно, как разговаривать с человеком, который все время думает об одном и том же, причем в одном и том же ключе и направлении,— пусть даже он и говорит с тобой хорошо поставленным, продвинутым киноязыком, легко складывая длинные сложноподчиненные предложения с причастными и деепричастными оборотами. Восхититься изощренностью этого киноязыка, наверное, можно, если вбежать на "Побочный эффект" немедленно после какого-нибудь произведения Сарика Андреасяна, а если посмотреть содерберговскую картину после самого скромного и непритязательного фильма Хичкока, с которым наиболее доброжелательные рецензенты сравнивают этот притворяющийся психологическим криминальный триллер, то "Побочный эффект" воспринимается куда более спокойно — как красивая дорогая таблетка от плохого настроения, которую можно и проглотить, но все-таки разумнее потихоньку выплюнуть в цветочный горшок, пока санитары отвернулись.
Лидия Маслова, http://kommersant.ru/doc/2137866