Слава протестного региона

Наш коллега из Будапешта, венгерский журналист Марк Иштван, на минувших губернаторских выборах был одним из наблюдателей. Как говорит он сам, его статус был неофициальным: «Я сейчас занимаюсь исследованиями по мировым политическим выборам. Мне был интересен иркутский опыт, и я напросился поработать с командой одного из кандидатов на избирательных участках».

— Ну, вообще-то выборы были более чем в двадцати регионах России. Можно было в Краснодар съездить или в Калининград... Почему так далеко решил уехать?

— С Иркутской областью у меня многое связано. Моя первая жена была из Иркутска, она работала медсестрой и подрабатывала в модельном агентстве «Академия звезд». Я путешествовал по России, встретил ее. Мы ехали в одном купе из Москвы, и это, наверное, была судьба. В Иркутск мы приехали 19 августа 1991 года…

— Совпало с днем путча…

— Так и есть. В Иркутске я был на концерте, когда во время выступления какого-то знаменитого артиста вышел ваш губернатор и объявил, что попытка путча провалилась. Я не очень понимал, что происходит, русский язык тогда еще знал плохо, но та атмосфера всеобщего восторга и единения осталась у меня в памяти до сих пор. Думаю, я больше никогда в жизни в эмоциональном плане не переживал ничего подобного.

— Это был концерт Гребенщикова, а губернатор — Юрий Ножиков… А в целом — какие воспоминания об Иркутске остались?

— Ты будешь смеяться, но я почему-то запомнил, как однажды забирал свою будущую жену из модельного агентства, и нас вызвался довезти до дома их менеджер. Его звали Эдик. Я на тот момент уже привык, что в Иркутске все машины с неправильным рулем, но здесь была вообще какая-то развалина. Двери не закрывались, поворотники не работали, сам Эдик ездить не умел. До сих пор удивляюсь, как я тогда выжил…

— Ну, сейчас-то таких машин в Иркутске уже нет…

— Иркутск вообще сильно изменился в лучшую сторону. С тех пор как я расстался с женой в 1995 году, я тут ни разу не был, поэтому изменения сильно бросаются в глаза…

— А почему расстался?

— Мне кажется, я сразу был ей не очень интересен. Она использовала меня как возможность уехать в Европу. Потом я узнал, что так часто поступали с иностранцами русские девушки — и не только из Иркутска. Тем не менее здесь у меня остались друзья, они и пригласили меня на выборы…

Историческое событие

— Кстати, о выборах. Мы же вроде о них поговорить решили. Как впечатления?

— В целом неплохие. Нарушений я не увидел. Ожидал какого-то действа, а ничего не было. Даже скучно как-то показалось…

— Зато у нас теперь второй тур будет. Впервые в России с 2012 года. Так что ты присутствовал при историческом событии. Как ты считаешь, хорошо это или плохо — второй тур?

— Хорошо это или плохо — каждый решит для себя сам. Сторонники Ерощенко, мне кажется, рассчитывали на победу в первом туре и были разочарованы. Сторонники Левченко, хоть их кандидат и значительно проиграл по процентам, должны быть довольны. В целом для региона результат неважный. Я знаю, что у вас в России любят Путина, и, думаю, он будет недоволен, что Иркутская область показала нелояльность к поддержанной им фигуре Ерощенко.

— То есть месть какая-то будет, что ли?

— Ну почему сразу месть? Просто вам теперь вполне логично ожидать от центра прохладного отношения к региону. Я знаю, что в России сейчас такая ситуация, финансирование каждого региона зависит от Москвы. Вот я и думаю, что денег теперь будет меньше. А если во втором туре выберут Левченко — помощи от центра, как я предполагаю, станет совсем мало.

— А откуда такая уверенность?

— Я в России уже больше месяца. Был в Москве, Калуге, заехал в Новосибирск. У них там губернатор-коммунист. Его в городе любят, говорят, что человек неплохой. Но денег в области немного. Дороги почти не ремонтируют, серьезных строек мало. Боюсь, Иркутск может ждать нечто подобное…

— Зато мы подтвердили славу протестного региона…

— А ради чего? Вот я прямо возле избирательных участков говорил со многими людьми, они сказали, что голосовали за Левченко. Я спрашивал: «Почему?» Они отвечали: «Лишь бы не Ерощенко!» Я опять: «Почему?» А дальше они объяснить не могли. Извини, Михаил, но, когда идет протест, он должен быть аргументирован. Я же не услышал внятных аргументов. Словно все под влиянием каких-то радиоволн.

— Ну при чем тут радиоволны? Тебе из Венгрии, возможно, и незаметно, насколько жить тяжелее стало…

— Но за это несет ответственность не только губернатор, но и, например, депутаты Госдумы. А ваш Левченко — депутат. И я бы не стал вот прямо сейчас оценивать, чья ответственность выше — губернатора или депутата. Как-то вообще в Иркутске все перемешалось в общественном сознании. Вот один мужчина мне сказал: «Ерощенко — олигарх, а значит, он не может быть губернатором». Но и Левченко тогда тоже олигарх — у него свой завод есть и еще много чего. Старушка сказала: «Ерощенко захватил предприятия». Перед тем как приехать сюда, я внимательно ознакомился с биографиями всех кандидатов и читал, что и Левченко в свое время тоже приобрел предприятие «Стальконструкция», приватизировав его таким образом, что прочие члены коллектива оказались без акций. В 90-е годы многие так делали. Да, это плохо, но по-другому нельзя было. При этом предприятия, «захваченные» Ерощенко, работают, а вот «Стальконструкция» уже несколько месяцев не платит зарплату своим рабочим, да и судебные иски там какие-то есть.

От прогнозов воздержался

— Так, Марк, я, кажется, понял, от кого ты был наблюдателем. Агитация пошла…

— Нет, я работал не от Ерощенко. И, кстати, не от Левченко. Просто я говорю, как мне кажется, объективные вещи. Лозунг «Лишь бы не…» вообще характерен для Иркутска. Мне буквально сегодня рассказали, как под лозунгом «Лишь бы не Серебренников» в Иркутске выбрали Кондрашова, хотя вроде тот и не сильно хотел стать мэром.

— Хотел, не хотел — это лишь сам Кондрашов, наверное, сказать может. Но мэром он, как считают многие, был вполне нормальным…

— Ну, это не повод утверждать, что Левченко может стать нормальным губернатором — все-таки уровень другой. За пару дней до выборов мне дали агитку. Против Левченко. Грязная газетка. Но я почитал — для общего понимания ситуации. Обратил внимание на один факт: за время работы в Госдуме он принял участие в разработке 13 законопроектов. Проверил на сайте Госдумы — это правда.

— Ну и что?

— Как что? Это очень мало. Есть люди, которые по триста законов разработали. Левченко — неактивный депутат, не сильно трудится. Он привык критиковать, а губернатор — это работать надо.

— Не хочешь ли ты, Марк, сказать, что Левченко, возможно, и не хочет в губернаторы, как в свое время, согласно слухам, не хотел Кондрашов?

— А в чем радость — сменить депутатское кресло в Москве на «сибирскую ссылку»? Вот я бы не стал. Думаю, губернаторство для Левченко скорее удовлетворение его личных амбиций. Всегда был второй, а тут первый. Думаю, что в случае своей победы он сформирует команду, в которую войдут еще какие-нибудь местные «олигархи» или приезжие коммунисты, а свое участие в процессе он постарается сократить до минимума. Таково мое предположение.

— Ну, мы так говорим, словно Левченко уже победил… Каков твой прогноз?

— Я воздержался бы от любых прогнозов. Во-первых, ситуация очень неопределенная, а во-вторых, давать какие-то прогнозы мне, гражданину другой страны, просто некорректно.