«По телевизору смотрится все совсем не так»

По официальным данным в Братск с начала боевых действий на Украине прибыло шесть семей беженцев. Они рассказали корреспонденту «Русской планеты» свои истории.

Лиля Зайченко, 37 лет, Луганск

Я приехала с родителями и с восьмилетним сыном 11 июля, в пятницу. Здесь в Братске у нас просто знакомые. Ближе в России никого не было, вот и пришлось в такую даль ехать. На переезд деньги прислали нам родственники. Самим брать было неоткуда.

В Луганске мы бросили все нажитое: и дом, и машину. Последнее время жили там без света, зарплаты-пенсии не платили. Мы сидели в подвале, потому что стрельба не прекращалась. Раньше так — постреливали время от времени. А 27 июня Порошенко дал команду, и начались в полпятого утра выстрелы. Мы сорвались в подвал, а как только вышли — самолет летит. Скинул бомбы, не знаю сколько их было — 3 или 5… Загорелись дома. Люди погибли, валяются на дороге. И потом не прекращались эти перестрелки.

Живем пока на чужой даче. Сейчас дожди зарядили, а у нас даже одежды нет. По телевизору показывают, что в России принимают украинцев с пониманием, все по-человечески. А тут нам инспектор в Миграционной службе говорит: «Вы преследуете материальную выгоду». Я отвечаю: «Девушка, мы же приехали с войны! Это же не то, что мы захотели, чтоб нам дали квартиру». Но она несколько раз это подчеркнула и сказала, что мы тут ищем лишь материальную выгоду. Статус беженца нам не дают. Жилье тоже. Говорят: «У нас свои сесть семьи без жилья». Ребенку надо в школу. Жить не на что. Инспектор стала объяснять, что существует какая-то программа, надо перечень документов собрать, и нам дадут российское гражданство. Но нужно ксерокопии паспортов заверять нотариально, госпошлину уплатить, медсправки, фотографии и так далее. Как же мы заплатим? У нас нет денег.

Хорошо, есть знакомые. Но мы не можем жить у них все время! У них же тоже своя семья. Даже было такое намерение ехать назад. Понятно, что мы здесь никому не нужны, но если бы не было бы там войны, мы бы в жизни никогда сюда не забрались. Ребенок все прекрасно понимает. Он надеется вернуться. У него там друзья. Но война…

Кристина Авраменко, 20 лет, Краматорск (Донецкая область)

Выезжали автобусом из Краматорска через блокпосты: и нацгвардии, и ДНР-овские. Добирались, чем могли: и на машине, и пешком шли через лес. У нас в городе все разрушено, даже железная дорога. Там невозможно находиться — нет воды, света, постоянная бомбежка. Даже когда наступила неделя перемирия, все равно бомбили. Самое страшное — это сирена. Когда она гудит не умолкая, ты выглядываешь в окно, а там люди бегают с автоматами. Ты сидишь и не понимаешь, что делать, то ли оставаться дома и ждать пока тебя расстреляют, то ли бежать. Вроде и дом жалко бросить, и уезжать страшно. Молодежь там еще как-то могла могли себе каких-то денег заработать, а вот старики — они выстраивались в огромные очереди, человек по 800, за тремястами граммами гречки. Просто другого варианта у людей не было — им не платят ничего уже три месяца.

Мы все время сидели в подвалах. Вот возле моего дома разорвало женщину. Снаряд прилетел прямо в квартиру. И пришлось уезжать, просто бежать.

В 6 часов утра, когда только начинало расцветать, я подошла к окну и увидела, как Славянск бомбят из «града». Огромнейшие снаряды летели куда попало. Не то что стреляли в ополчение — они просто лупили по поселку. Начала выть сирена, я просидела 6 часов в подвале — вот тогда стало понятно, что все! На следующий день я собралась и бежала оттуда. Собрала документы, сумку с вещами. Практически в шлепанцах.

А Братске нашлись добрые люди, которые меня приютили. Мне бы хотелось остаться в России. Но на работу я устроиться не могу — с украинским паспортом, меня никто не берет. Поехала в институт, мне сказали, что нужно сдавать экзамены заново, программа отличается. Дома я училась на экономиста. Хотела продолжить дальше. Мамы у меня нет. Папа — в ополчении. Я не знаю, как с ним связаться, живой ли он, я не знаю.

Дмитрий Филиппенко, 27 лет, город Свердловск (Луганская область)

Нас Братск принял нормально. У нас здесь дальние родственники, приютили. Делаем временную прописку. Люди помогают.

Свердловск — где-то в 75 км от Луганска. В самом городе вроде все нормально, а на окраинах слышно, как стреляют. Пункт пропуска «Должанский» рядом. Мы еще успели выехать две с половиной недели назад, а потом сразу все закрыли. А как там сейчас — я не знаю, новости пока не смотрел.

Мы решили уехать, когда стали все уезжать. Новости смотрели и понимали, что все это подбирается ближе. Но нас подтолкнуло прежде всего то, что нацгвардия призывает солдат. Молодых ребят. И получается, выбора нет — придется против своих же воевать. А как против своих родителей идти на войну? И это была основная причина, чтобы уехать. Родители там остались, мы их зовем сюда, но они пока не могут выехать.

Я в Донецке учусь. Там и жил. Повидал всякого. Летали самолеты, стреляли, бомбили аэропорт, на железнодорожный вокзал скинули бомбу, и там женщину убило. Это страшно, когда ты едешь на учебу в троллейбусе, и самолет над тобой летит. Неизвестно, что им придет в голову. Вот эти моменты вспоминать не хочется.