Почти 20 лет тому назад  я впервые заинтересовался кладбищами японских военнопленных, которые остались на территории нашего района. Конечно, тогда и предположить не мог, что спустя столько лет окажусь на одном из них.

Недавно, на одном из городских форумов появились сведения о том, что недалеко от Вихоревки велосипедисты обнаружили заброшенное кладбище. Сам по себе факт не из разряда сенсационных: в последнее время сельское население все активнее покидает малые поселения и деревушки, оставляя забытые могилы да полуразрушенные строения. Но в этом случае на плохом снимке, сделанным сотовым телефоном, удалось разобрать столб с иероглифическими надписями. И одно это уже свидетельствовало о том, что на снимке запечатлен вовсе не заброшенный деревенский погост. Меж тем, на Интернет-форуме кипели страсти: кто-то требовал непременно указать координаты кладбища, а кто-то настаивал на том, что не гоже тревожить покой усопших – все-таки это погост, а не площадка для пикников. В итоге местоположение обнаруженных захоронений так и не было обозначено. Ну а мне захотелось его все-таки обнаружить.

Рассматривая снимки, я подумал, что вряд ли с начала 50-х годов мог сохраниться в тайге столб с иероглифами. Да и непорядок это, по понятиям тех времен. Значит, знак был поставлен в перестроечные времена. И стал я искать людей, которые могли бы пролить свет на эту историю. Первые сведения мы получили у одного из коренных жителей Вихоревки. Имя этой женщины называть не стану, но судьба ее необычна, впрочем, как и у многих вихоревских старожилов. Два деда, и двое дядек, среди которых был ее отец, оказались в Вихоревке не по своей воле. Красная армия после того, как разгромила японцев в Манчжурии, стала разбираться с русскими эмигрантами. И пошли этапы в Сибирь… Отцу в ту пору было 18 лет. И всех мужчин, кому исполнилось столько, не говоря уж о более старших, забирали без разговоров. Женщин не тронули. Но ее будущая мать, имеющая китайское подданство, приехала на свидание к своему отцу, сидящему здесь же, познакомилась с те, кто позже стал ее мужем, и отцом для нашей помощницы. Никто из тех мужчин после реабилитации не дожил до 60 лет – так их выпотрошили сталинские лагеря…

Бывшие сидельцы, конечно, рассказывали близким о лагерной жизни, и для многих не было секретом, что за брошенное кладбища было недалеко от Вихоревки. В итоге карту я, естественно, не увидел, но подробное описание местности получил. И вот мы на месте. Несколько раз прочесываем участок выгоревшей тайги, но ничего похожего на кладбище обнаружить не можем. Решаемся связаться с велосипедистом, первым сообщившим в сети о своей необычной находке, и почти не рассчитываем на понимание. Алексей Макаров, так представился наш собеседник, внимательно нас выслушал и заметил, что вряд ли мы сами найдем могилы. Затем немного подумал и приказал оставаться на месте, пообещав к нам вскоре присоединиться. Не прошло и получаса, как мы вновь двинулись по уже знакомой лесной дороге. Как выяснилось, мы действительно ходили по могилам, не замечая их. Обуглившийся шест с выцветшими иероглифами стоял на краю кладбища. За ним была площадка, залитая бетоном, сквозь который виднелась арматура. Конечно же, такое сооружение не могло быть могилой. На самом столбе можно было прочесть надпись только с одной стороны, с двух других она только угадывалась. Свежим угольком мы прочертили иероглифы, как их смогли разобрать – может быть, кому-то эти знаки что-то объяснят.

То, что здесь другие захоронения, было видно по нескольким колышкам, на одном из которых виднелось число 183, да по заросшим бугоркам. На противоположном конце погоста удалось обнаружить три оградки. Так заключенных не могли захоронить. На одном из памятников удалось прочесть надпись: Коля и Галя Жабины. Одному ребенку год, другому – два. Умерли в один день, похоже, несчастный случай. Смерть наступила в октябре 1955 года. Можно предположить, что кроме заключенных на этом кладбище хоронили и гражданских, обслуживающих лагерь. А может, это были какие-то исключения из правил.

Некоторую ясность в то, что же это за кладбище такое, внесла Ольга Басгаль, директор историческо-краеведческого музея Братского района. Она вспомнила памятный знак, остатки которого я увидел. Он был установлен японской делегацией. Представлял он из себя два столба с надписями. Кроме того, тогда же (когда именно, сейчас трудно сказать) было сделано благоустройство: очистили дорожки, убрали валежник. Судя по нынешнему состоянию – это было очень давно.

Кто именно захоронен здесь, Ольга Басгаль сказать затруднилась, но заметила, что японцы хорошо информированы о местах захоронений своих соотечественников. Немного покопавшись в истории Вихоревки, я даже не удивился - почему. Так, на строительство железной дороги Тайшет – Братск в полном составе прибыл батальон Квантунской армии с прежним командным составом. Соответственным образом был налажен и учет потерь. Покидая Россию, японцы, вероятно, увозили с собой и эти документы.

Всего же в Иркутской области было 71 кладбище для военнопленных, а также 10 одиночных захоронений. В Стране Восходящего Солнца точно знают, кто лежит под столбиком №183 в лесу, в нескольких километрах от Вихоревки.