Реклама

Оценка:

"Мальчик с велосипедом" одновременно и похож, и непохож на прежние фильмы Жан-Пьера и Люка Дарденнов — чемпионов по срыванию Золотых пальмовых ветвей и других каннских призов. Эволюцию метода бельгийских режиссеров-братьев объясняет АНДРЕЙ ПЛАХОВ.

Когда картина была представлена в конкурсе Каннского фестиваля почти год назад, я готов был первым назвать ее сказкой. А что же это еще, если в фильме про 12-летнего мальчика нет даже педофилии — темы, без которой в Канн скоро, кажется, вообще пускать не будут. Но теперь, прочтя энное количество статей об этой картине, которая характеризуется как добрая уютная сказка или даже басня с хеппи-эндом, я что-то засомневался. С некоторой долей условности можно представить, что вынесенный в заглавие мальчик по имени Сирил — тот самый, которого младенцем мы видели семь лет назад в фильме "Дитя": тогда его едва не продали привыкшие к легким деньгам непутевые родители. На сей раз папаша — в исполнении того же Жереми Ренье — просто-напросто сдает мальчишку в интернат, отказываясь встречаться с ним даже по выходным. Да еще и за спиной у сына продает велосипед — единственную собственность мальчишки. Его усыновляет сердобольная парикмахерша Саманта, похожая на фею, руша свою и без того нестабильную личную жизнь. Но мальчишка тут же попадает под влияние обаятельного бандита, видя в нем суррогатного отца; оказывается втянут в аферу; едва не убивает человека и сам чуть не погибает. Вот если бы мальчик погиб или даже если бы он погиб не физически, а морально, тогда, наверное, Дарденнов не упрекали бы в том, что они изменили самим себе, пригласив на главную женскую роль не настоящую парикмахершу, а звезду с национальной фамилией — Сесиль де Франс — и впервые введя в картину сквозной музыкальный комментарий. Однако все не так просто. "Мальчик с велосипедом" явно не относится к лучшим картинам Дарденнов — он грешит и приблизительностью некоторых деталей, и сентиментальностью. Но от него невозможно оторваться — потому, что трудно не посочувствовать обездоленному, сбитому с пути ребенку, а еще потому, что вспоминаются старые добрые неореалистические "Похитители велосипедов".

Дарденны, начиная с награжденной в 1999 году в Канне "Розетты", стояли у истоков нового реализма европейского кино. Прорыв в новую социальную, экзистенциальную, эстетическую и физическую реальность оказался необходим в конце века, как был необходим в его середине, когда родился неореализм. Грязноватая фактура кадра и использование ручной камеры свидетельствовали о документальной закваске, но типичная для документалиста подвижность сочеталась со сжатым фокусом, создающим эффект клаустрофобии. Это стало напоминанием о том, что кинематограф испытывает потребность вернуться к грубой реальности и поискать новый киноязык. Прошло десять с небольшим лет — и новый реализм тоже стал историей. А Дарденны стали живыми классиками — их теперь признали даже в Америке: "Мальчик с велосипедом" оказался самым успешным их фильмом в заокеанском прокате. Может быть, действительно — потому что сказка? Это если смотреть прямо, не включая бокового зрения. А если включить? В фильме есть еще один мальчик — без велосипеда. Это он, пытаясь отомстить за ставшего жертвой нападения отца, загоняет Сирила на дерево, с которого тот падает бездыханным. И тогда папаша с сыночком, добропорядочные члены общества, начинают судорожно обсуждать, как замести следы. Ничего не изменилось — мир по-прежнему бездушен и подловат. Но именно через подлость и предательство у кого-то вдруг пробуждается душа. Так было с Розеттой, так случилось с Сирилом. Это — сказочные исключения из общего правила, но Дарденны слишком хорошо знают правила, чтобы беспрекословно им следовать.

Андрей Плахов, http://kommersant.ru/doc/1897623